Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем. Герман Романов

Чтение книги онлайн.

      – Чему улыбаешься, Сеня?

      – Да так, вспомнил кое-что, Мики…

      Мики! Царь сам попросил его называть наедине своим детским прозвищем, а на «ты» всегда, при любых людях. Вроде награды раньше – перед королем шляпы не снимать, на «ты» обращаться. Михаилом Александровичем или господином капитаном, в зависимости от ситуации, называли все ижевцы и воткинцы, а солдаты и «тыкали» любимому «тятеньке».

      Монархические симпатии, несмотря на восторженно принятую три года назад революцию, были видны невооруженным глазом. Те же рабочие высоко ценили золотые с позументами «царские кафтаны», которые в прежнее время даровались императором самым лучшим оружейникам. И в крестьянских домах, особенно в старожильческих, на стенках висели портреты царствующей семьи, как и здесь в комнате. Причем рядом с покойными Николаем и его сыном Алексеем располагался портрет Михаила Александровича – в эполетах, парадном мундире, лоб с залысиной, без усов и бороды.

      А сейчас не признать Мики – борода лопатой, вместо худобы наросли мышцы, взгляд человека, много раз ходившего в штыковую, а не штабного генерала, разглядывающего бой исключительно по карте. Возмужал за эти полтора года Михаил, посмотрел, к чему привела безответственная политика брата. И язва у него зарубцевалась на народной пище, даже воспоминаний не оставила. Это не трюфеля поганые под шампанское закусывать, а русскую водочку под мяско, да с огурчиком соленым! Не бланмаже дрянное…

      Кремень стал Михаил Александрович, полностью стряхнул с себя, как грязную шелуху, придворное воспитание. И личное отринул – в октябре ему попалась красная газетенка – а там, в длинном списке расстрелянных, была княгиня Брасова, его жена. Наталья Шереметьевская, по первому мужу Вулферт. А о смерти единственного сына Георгия Михайловича от странной болезни император прочитал в английской газете. Фомин удивился выдержке друга – Мики только заскрипел зубами да почернел лицом.

      Фомин всем нутром чувствовал, что есть какая-то страшная тайна в семейной жизни императора, причем очень и очень постыдная, такой не только не расскажешь другу, а самому себе признаться страшно.

      В бане Семен Федотович первый раз заикнулся о женитьбе, сведя разговор к шутке, и остался доволен. Пусть его идею не приняли, но ведь и не отвергли с порога, а значит, Михаилу Александровичу необходимо время на обдумывание. Да оно и понятно – нужно исправлять ситуацию в России, потом о семье думать, о наследнике царского престола, того самого, которого под задницей пока еще и нет…

      – Ты на что надеешься, Семен? – тихо спросил царь, когда они после ужина закурили папиросы. И с нажимом заговорил:

      – Это же катастрофа, Сеня. Армия деморализована, отступает в беспорядке, а в Красноярске и в Иркутске восстания. Все происходит так, как ты и рассказывал. Белое дело обречено изначально…

      – Не совсем так. Есть шансы…

      – Какие СКАЧАТЬ