Тогда придите, и рассудим. Владимир Михайлов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Отдыхай. У нас будет, я надеюсь, время, чтобы поговорить о разных вещах. О Земле. О тебе. Обо всем, что может интересовать тебя и меня.

      – Лучше скажи – вас и нас. Ты ведь не одиночка, и я тоже.

      – На это трудно ответить сразу.

      – Знаешь, Мастер, мне правда лучше еще полежать.

      – Хорошо. Я приду, когда будет нужно.

      – Я позову тогда. Или приходи сам, когда захочешь.

      – Когда понадобится. А ты отдохни, подкрепись. Можешь выйти, походить. Это полезно.

      – Я не вижу, куда выйти, что вокруг… Туман.

      – Увидишь, когда придет время.

      – Мне постоянно чудятся в твоих словах какие-то загадки. Я не люблю загадок, Мастер.

      – Никаких загадок. Все просто. Все очень просто. Но понять простоту порой бывает сложно. – На лице Мастера промелькнула вдруг озорная улыбка. – Помнишь, Ульдемир?

      Но мы пощажены не будем,

      Когда ее не утаим…

      – Мастер! Ты… Это шутка! Нас спасли свои!

      – Разве можно прерывать в таком месте, Ульдемир?

      Она всего нужнее людям,

      Но сложное – понятней им!

      Ульдемир хотел сказать еще что-то. Но в тех пределах, в каких ему пока дано было видеть, уже никого не осталось, и он закрыл глаза, ощущая крайнюю усталость.

      Он задремал. Но что-то не давало лежать спокойно. Ощущение какой-то недоговоренности. Недостаточности. Незавершенности. Он не мог понять, в чем причина, и тяжело переворачивался с боку на бок. Потом забылся. Наверное, что-то снилось ему. Но что – он потом так и не вспомнил. А жаль. Потому что снилось что-то хорошее. Это он понял, пробудившись в отличном настроении. Но стоило ему проснуться, как то самое ощущение незавершенности вновь овладело им, и никак не удавалось подавить это ощущение, отвязаться от него.

      Чтобы отвлечься, Ульдемир начал знакомиться с окружавшим его миром. Хотя бы в пределах того круга, что был очерчен для его восприятия. Кем и как очерчен, было непонятно, однако это уже вопрос другой. Ульдемир стал оглядываться и общупываться, и чем дальше, тем меньше, казалось ему, понимал хоть что-то в окружающем.

      Все, что он видел и ощущал вокруг себя, было таким же, каким он привык видеть и ощущать с тех пор, как оказался на Земле новой эпохи. И ложе, и покрывала, или для него по старинке простыни, и одеяло, и белье на нем самом – все было вроде бы таким же, знакомым и даже не вовсе новым, а бывшим уже в употреблении. Так воспринималось оно взглядом. Но когда Ульдемир стал всматриваться повнимательнее, пробовать на ощупь, а порой даже и на зуб кое-что, ощущение повседневной знакомости исчезало, и возникало совсем другое: впечатление чуждости и даже какой-то враждебности. Простыни были – не полотно, не лен и не синтетика даже, какая была Ульдемиру знакома, они лишь казались ткаными, на самом деле то был лишь мелкий рельеф, как у клеенки, но в то же время они были мягкими, теплыми, хорошо дышали, как и все прочее белье, но все время казались чуть заряженными, так что порой возникало чувство, что они живые, и тепло их, как тепло другого человека, – это тепло жизни. Но это не радовало, СКАЧАТЬ