Жизнь. Книга 3. А земля пребывает вовеки. Нина Федорова

Чтение книги онлайн.

      – Но разве нет кандидатов от консервативных партий? Например, от кадетов?

      – Здесь предлагается какой-то лавочник – Фома Камков, якобы представитель прежнего строя. Но кто он? Мы, живя всю жизнь здесь, никогда не слыхали о нём. Мошенник какой-нибудь.

      – Странно, тётя! Но где все те, кого мы знали?

      – Убиты на войне, я полагаю.

      – Но не все же убиты.

      – Остальные, как и мы, остаются в стороне, потому что не верят, будто революция осчастливит Россию.

      Мы уже видим плоды – и голод, и холод, и бесправие, и беспорядок.

      – Но попробовать этому помочь…

      – Сейчас невозможно. Революция перекипит, конечно, но сейчас это кипение стихийно, его уже не остановить. Так вот, среди кандидатов нет ни одного человека, в ком я была бы уверена, что он не украдёт кошелька, если я забуду его здесь, на столе. Как же я могу голосовать, чтобы этих людей допустили до государственной казны!

      Её слова заключили дело: никто из Головиных не голосовал.

      Но жизнь осложнялась всё больше. Было уже совершенно ясно, что даже и Головины не могут дольше держаться в стороне от событий, ни во что не вмешиваясь, только молясь и надеясь, что всё как-то устроится и уляжется само собою.

      Желанная или нет, революция подбиралась к «Усладе». Над усадьбой постепенно собирались тёмные тучи.

      Эти три женщины – Головины – были, конечно, совершенно одиноки теперь и беззащитны. Редко кто заходил к ним, чтоб спросить о здоровье и побеседовать. Их прежних друзей в городе почти не осталось. Исчезли все радости и приятности жизни, подымались и всё возрастали заботы. Всё труднее делалось доставать пищевые продукты. Ездить за ними надо было в деревню, их же единственная теперь лошадь превращалась в старую клячу, которая тосковала одиноко в великолепных пустых конюшнях. Дамы Головины обсуждали такие практические вопросы: не купить ли корову, не завести ли кур. Кухарка Мавра Кондратьевна стала центральной фигурой в таких обсуждениях, и её советы внимательно слушали. По всем поручениям посылался кучер или горничная Глаша: сами Головины больше не выходили из «Услады». Кухарка тоже не выходила, даже и за калитку, желая держаться «подальше от греха».

      Всё темнее делалась жизнь, всё страшнее слухи.

      – Солдаты убили капельмейстера… помните, того самого, что бывал у нас с оркестром на праздниках, – захлёбываясь, докладывала Глаша, вернувшись из города.

      – Убили? За что?

      – Да ни за что! – удивлялась Глаша. – Теперь же революция!

      Люди вдруг исчезали, неизвестно почему, неизвестно куда, и оставшимся было не до того, чтоб спрашивать о них или их разыскивать. Ночью, слыша выстрелы, обыватель говорил:

      – Слышите? Убивают кого-то.

      Три одинокие женщины и трое слуг, из которых один только был мужчина, – вот и всё население «Услады». Страшно было оставаться в ней, не менее страшно было её покинуть.

      Теперь СКАЧАТЬ