Жизнь. Книга 3. А земля пребывает вовеки. Нина Федорова

Чтение книги онлайн.

      После каждой отлучки он стремился первым делом в «Усладу», повидать голубку Людмилу. Каждое его появление было новым испугом и потрясением для Милы. Эта внезапность, этот нож за голенищем, этот револьвер за поясом… Она, вздрогнув, отступала на шаг, задыхаясь, заикаясь, отвечала на его приветствие, но, помня: Димитрий там, наверху, – торопливо приглашала его в сад, на скамеечку, или в гостиной просила сесть вот тут, у окна, шла рядом, провожая его по комнатам, направляя, чтоб не шагнул в сторону, не спросил: а там что у вас за комнаты? Её поведение, первый момент испуга, растерянности, а затем заботливое внимание Попов понимал по-своему: клюёт, клюёт наша рыбочка.

      Матери Милы он почти и не видел. Разговор его с Анной Валериановной сводился к одной теме: супружеское счастье, тихая и обеспеченная деньгами семейная жизнь – «вот как тут у вас была». Он порицал распространившийся при революции обычай свободной любви, «без венца», он стоял только за законный брак, «по старинке». Говоря, он покуривал и поплёвывал на паркет, растирая плевок сапогом. С холодеющим сердцем Анна Валериановна ужасалась и свободной любви, и законному браку какой бы то ни было женщины с Поповым. Не раз теперь вспоминала она о Варваре Бублик. Как могла бы Варвара помочь им своим влиянием и защитой! Если б только она была здесь и запретила Попову посещать «Усладу»! Но о Варваре не было слышно.

      С Милой Попов говорил всё меньше: сам удивлялся – не находилось таких слов. Он вздыхал, щурил глаза, подмигивал, подсвистывал или щёлкал языком в знак одобрения. Он был счастлив в «Усладе». Он приходил как друг. О верности в дружбе у него были свои, каторжные понятия, и в голову ему не приходило, что в «Усладе» могут его бояться. Их сдержанность он понимал как знак уважения к его личности и выражение почёта к его высокому положению в «правительстве». Он, как и полагается ухажёру, метящему в женихи, начал приносить подарочки, и дары эти ужасали бедную Милу.

      Грязной рукою из бокового кармана брюк он вынимал горсть карамели: «Шейки раковые»! угощайтесь! Он развёртывал сальную бумажку и предлагал положить кусочек халвы Миле прямо в рот. Он откусывал от яблока, а затем остальное предлагал Миле: доедайте на здоровье! Отшатнувшись, Мила благодарила: «Спасибо, я съем потом». А тётя Анна Валериановна спешила объяснить, что от сладкого у Милы болят зубы.

      Втайне он составлял список и более ценных подарков для голубки Людмилы.

      «1. Банка помады, запах – резеда. Волосы у голубки ничем не смазаны (взять у парикмахера Оливко).

      2. Сардинки, банки три. (Худа очень Людмила, подкормить надо, и чтоб тётка не смела есть: исключительно для голубки.)

      3. Отрез на платье. Шёлк. Розовый цвет. К Светлому дню. В тот же день и колечко с бирюзой. А тётке на «Христос воскресе» – подсолнухов», – и так далее.