Жизнь. Книга 2. Перед бурей. Нина Федорова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к стеклянной двери оранжереи. Соломенный занавес был отодвинут. Аспидистра стояла у стекла, и льдистый, лёгкий рисунок на стекле повторял её зелёные узоры, словно были они одной семьи и та, другая аспидистра жила в стекле. Освещенная снаружи, она сияла и светилась необыкновенной, захватывающей сердце красотой. Эта призрачная аспидистра, только видение, мираж, мечта, была необъяснимо прекраснее, лучезарнее той, земной, настоящей, зелёной.

      Мила смотрела и как-то поняла сердцем эту пропасть между реальною жизнью и мечтою о ней.

      «Она лучше. Она прекраснее… Но что же! Она вот-вот растает, и на стекле не будет ничего. А завтра здесь, возможно, возникнет совсем другой узор».

      Но ей было до боли жаль, что сияющий восхитительный рисунок замечен только ею, и больше никем; что едва появившись, он должен исчезнуть; что такое чудо красоты – рисунок зимы на стекле – является на миг, чтобы растаять вскоре без следа. Зачем создавать и губить, если невозможно существовать и длиться? Лучше уж не было бы этого совсем, и сердце б не болело о невозможности жить, не расставаясь с такой красотой.

      Она перевела взгляд на настоящую, зелёную аспидистру, и та показалась ей грубой, почти вульгарной. «Но в этой есть жизнь! – подумала Мила. – Она будет жить, зеленеть, затем осыпаться и вянуть. «Всё, кружась, исчезает во мгле»… Жизнь так коротка…» И вот эти минуты, когда Мила бродила одна в доме, ей показались безжалостно выкраденными от счастья, потерянными.

      Где-то плавно пробили часы.

      Возможно ли! В такой день, в такой час она одна бродит по дому! Боясь снова заплакать, Мила побежала в свою комнату и позвонила.

      Горничная Глаша, всё так же пылая волнением и любопытством, запыхавшись, прибежала на звонок.

      – Глаша, причешите меня к вечеру. У нас к чаю будет один гость…

      – Ой, барышня ж! Ой, я ж знаю! – воскликнула Глаша, от волнения роняя гребень и шпильки. – Так это их же ж благородие будут!

      – Вы знаете, что…

      – Та я раньше же вас, барышня, знала, что их благородие сватают…

      – Раньше меня? Каким образом?

      Мила круто повернулась, и они обе в волнении, молча смотрели одна на другую.

      – Кто сказал? – наконец промолвила Мила.

      – Тимофей! – И лицо Глаши залилось румянцем.

      – Тимофей? Какой Тимофей?

      – Они денщики их благородия, барина Мальцева.

      – Денщик! Но как же он мог знать?

      – Так они ж вместе живуть. И видит Тимофей, барин надевають парадный мундир и приказывають белые новые перчатки, не те, что вчера в первый раз они надевали, а новые. А в полку парада нет. Вот оказия! Тимофей – голова! – тут и догадался: никак барин идуть свататься. Знал Тимофей, что барин давно влюбившись…

      – Влюбившись? Да?

      – А как же! Не ест… папиросу не в пепельницу, а то в сахарницу, то в вазочку с вареньем положат – и не замечают… и пальцами вдруг побарабанят – даже сердито, – а раньше пальцами они не барабанили.

      – О! – только СКАЧАТЬ