Ворожея. Авторская редакция 2019 года. Андрей Звонков

Чтение книги онлайн.

      А она продолжает:

      – Наука, парень, в нас самих, в любви к природе, к людям, без нее нет понимания, научись любить, Борис Акимыч, и многие тайны откроются, поймешь, что наука вон в лесу, каждом дереве, травинке, корешке… В тебе, во мне. Постарайся увидеть суть вещей. Учись видеть кругом себя. Говорить ученые слова – большого ума не нужно. И ворона может. Полюби людей. Не на словах, не по обязанности – от сердца полюби. Такими, какие они есть. Живые. И не ленись учиться. Всю жизнь. Вот мне уж… не важно. А я все одно – учусь.

      Я крякнул.

      – Всю жизнь, что ли, учиться? Это ж как?

      – А хоть бы и всю жизнь. Иль ты думаешь, что я не училась? Еще раз скажу – учусь. Вот с тобой говорю и учусь. И скажу тебе – спасибо. Кое-чему научил меня – ведьму старую. Но повторю: люби людей и будь к ним милосерден, тогда многое поймешь.

      Сижу я, пытаюсь бабку понять, а мысли, будто дробь свинцовая в голове, так и пересыпаются. С хрустом! Бурчу: «Ничего я не думаю», а про себя: «Завела бодягу – возлюбите ближнего, подставь правую ягодицу, если пнули тебя в левую». А бабка Василиса опять смеется:

      – И верно, к чему думать? Это ж – трудно! – На ходики глянула. – Одиннадцатый уже! На заре вставать! Давай-ка стелиться.

      Думаю, и где она меня положит? Печка не годится. Сундук – один, бабкин. На мосту, так в тех краях сени называют, похладно и полка жесткая. И кем я завтра встану? Колдунья ж! А она со стола убрала, ко мне поворачивается и спрашивает:

      – На сеновале ляжешь или в горнице на сундуке?

      Про себя она ничего не говорит. Может, она вообще не спит?

      – На сеновале, – отвечаю, а про себя думаю: там безопаснее, и чего мне мыслика глумливая в голову влезла: «Жалко, что у нее дочки или внучки нет. Сейчас бы погреться на сеновале – в самый раз!». Однако бабка Василиса ничего не сказала. То ли не стала мысли мои читать, то ли деликатность проявила. Не знаю.

      Дала она мне наволочку, одеяльце шерстяное солдатское… И провела с лампой на двор, показала, где сеновал. Я набил наволочку свежим сеном, укрылся одеяльцем, как шинелькой, и провалился в глубокий сон.

      Сны снились… не то чтоб страшные, но какие-то странные. Мама приснилась, отец, погибший на войне. Я его и не помню. Но точно знаю – отец снился. Ничего они не говорили, только смотрели. Друг на друга… а меня будто и не видели. Потом оба исчезли.

      И совсем под утро, помню, что-то необыкновенное снилось и не так чтобы приятное, лица, животные, и все ходят куда-то. То ли хороводом, то ли в направлении, но я не понял… потом уже что-то снилось, не помню.

      С сеновала слез, студеной водой из бочки глаза промыл – и в горницу. А там опять серые стены, стол колченогий, книги нигде не видно. Рыжий котяра на табуретке дремлет. А у стола, на скамейке, сидит ветхая старушенция, не та баба-яга, а совсем дряхлая… нос подбородка касается, голова трясется и непонятно, в чем душа держится. Я ей:

      – Доброе СКАЧАТЬ