Идеология и субъект. Рон Полборн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же «возвращается» к нему, когда он пытается объяснить и оправдать совершенное.

      Это происходит как результат определения субъектом соотношения между очевидностью и необходимостью. Когда ситуации отличается естественной простотой и определенностью, для субъекта вполне очевидно как, что и зачем надо делать, не призывая к поиску смыла этого будущего делания никакие идеи-ценности. Сами действия очевидны и не требуют никаких объяснений, оправданий и обоснований. Точно также субъект действует в ситуации необходимости, когда, по крайней мере, ему так кажется, у него нет времени задуматься о том, что следует делать. Сама необходимость настолько очевидна, что не вызывает никаких сомнений и колебаний.

      В этих двух крайних ситуациях только очевидность и необходимость «отключают» идеологию субъекта, так сказать, за ее ненадобностью. Это отнюдь не означает, что после совершенного субъект не обращается к своим идеям-ценностям для того, чтобы оценить это совершенное и совсем не очевидно, что он сочтет сделанное верным, справедливым, честным и т.п. Но это будет потом.

      В большинстве случаев ситуация не обладает подобной очевидностью или необходимостью. И потому субъект находится в состоянии неуверенности, как бы ожидая, что победит – желание или идеи-ценности. Конечно он хочет, чтобы его желания соответствовали требованиям идей-ценностей, а требования идей-ценностей сопровождали желания. Но все время приходится определяться, что здесь и сейчас наиболее значимо.

      Если это так, то понятно, почему предлагаемая субъекту профессионально разработанная идеология должна отвечать на его актуальные запросы и содержать ответы «из самой жизни». Только такая идеология позволяет субъекту не думать – он получает «все готовое» и ему остается только воплощать эти советы. Конечно, только авторы таких идеологических концепций осознают всю иллюзорность предлагаемых ответов и понимают, зачем они нужны.

      Коварство идеологии субъекта как раз в том, что составляющие ее идеи-ценности способны отстраняться от него, продолжая оставаться «критерием истины». Они предоставляют субъекту иллюзорную возможность обращаться к ним, как к аргументам-доказательствам, оправдывающим правильность принятого решения, которое после этого становится «истиной». Субъект искренне верит в эту «истину», жертвой которой в конечном итоге становится он сам и его идеология, которая всякий раз от такого превращения становится все более абстрактной, растяжимой, аморфной, способной оправдать все. Правда, может наступить ситуация, когда такое обращение к собственной идеологии обернется для субъекта ее крахом и … утратой смысла существования. Впрочем, это бывает довольно редко.

      Итак, идеология субъекта достигает максимума своего развития тогда, когда становится критерием истинности всего того, что субъект совершил, совершает и планирует совершить. В результате идеи-ценности такой идеологии и образуют то, что субъект обычно называет совестью.

      ТОЛЬКО

СКАЧАТЬ