Тайная дипломатия Кремля. Леонид Млечин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ноября 1917 года в «Известиях Петросовета» был опубликован приказ Троцкого: «Чиновники МИД, которые не приступят к работе до утра 13 ноября, будут уволены без права на пенсию».

      Нарком исполнил свое обещание. 14 ноября в газете появился длинный список бывших сотрудников министерства, которые «за отказ от подчинения Совнаркому увольняются от должности без права на пенсию».

      22 ноября Народный комиссариат иностранных дел (НКИД) разослал циркулярную телеграмму всем дипломатическим представительствам России за границей с одним вопросом: согласны ли они служить новой власти? 26 ноября 28 глав российских миссий были уволены со службы «за неполучением ответа».

      Троцкий исходил из того, что дипломатия – не ахти какая сложная наука, и если чиновники не хотят подчиняться новой власти, то наркомат обойдется и без них. В НКИД пришли работать рабочие с завода военных и морских приборов «Сименс и Шуккерт», солдаты. Шифровальщиков нашли в Главном морском штабе. Из мидовских сотрудников остались курьеры и прислуга, изъявившие желание служить новой власти. Потом к ним присоединились некоторые дипломаты, которые прекратили забастовку.

      Александр Доливо-Добровольский, бывший директор правового департамента МИД, через газету «Наша жизнь» обратился к коллегам с призывом последовать его примеру: «Большевики захватили власть, свергнув коалиционное правительство. В первое же мгновение все отступили перед фактом захвата, перед призраком разорванных хартий свободы. Но нам было предоставлено время, много дней, чтобы заметить, что перед нами не кондотьеры с еще горячими ружьями после уличной схватки, но фактическая власть большой народной партии».

      В те времена еще многое было позволено. Будущий знаменитый писатель Илья Григорьевич Эренбург печатал в московских газетах статьи, в которых писал о Ленине без тени почтения:

      «Лет десять тому назад юнцом наивным и восторженным прямо из Бутырской тюрьмы попал я в Париж. Утром приехал, а вечером сидел уж на собрании в маленьком кафе Avenue d’Orleanes. Приземистый лысый человек за кружкой пива, с лукавыми глазами на красном лице, похожий на добродушного бюргера, держал речь. Сорок унылых эмигрантов, с печатью на лице нужды, безделья, скуки, слушали его, бережно потягивая гренадин. “Козни каприйцев”, легкомыслие впередовцев, тож отзовистов, соглашательство троцкистов, тож правдовцев, “уральские мандаты”, “цека, цека, ока” – вещал оратор, и вряд ли кто-либо, попавший на это собрание не из Бутырок, а просто из Москвы, понял бы сии речи…»

      Очень скоро бывшие дипломаты увидели, что у них нет иного выбора, кроме как проситься назад на государственную службу. Никакой иной работы в Советской России не осталось, потому что частный бизнес был уничтожен. К тому же в 1918 году в Петрограде вспыхнула эпидемия холеры, и безработных заставляли копать могилы.

      «Довольно покобенились и поголодали, – говорил коллегам бывший сотрудник второго департамента МИД Андрей Сабанин. – СКАЧАТЬ