Ну и уходились они с дедом! Зорянка ног не чуяла, когда наконец Атей повел ее из лесу. А ему словно бы все нипочем: шагает медленно да ровно, будто и не ночь минула, а час.
В вышине таяли звезды. Зорянка приостановилась, вспомнив, как Лиховид уверял ее, будто там, средь далеких небесных свечек, его родина.
Атей ушел вперед, а Зорянка все стояла, подняв глаза к небу. Ее слегка пошатывало от усталости, голова кружилась, кружилась… Зорянку словно бы несла мягкая, мерная волна.
Там, там высоко – безмерное, неоглядное поле, над коим летают, будто незримые птицы, мысли и желанья тех, кто живет здесь, в лесу, и на горах, и в степи, и в Дивьей земле, и в Залесской стране. Но, наверное, так же вьются над тем полем и невидимые птицы-мысли сородичей Лиховидовых? Да вот беда: очень уж пугливы птицы, норовят не встречаться друг с другом, а потому никому не дано изведать тайные чаяния и мысли другого человека, тем паче – чужеземщины…
Эта догадка так опечалила Зорянку, что она вовсе обессилела. Прощально махнув деду, крикнула, чтобы шел, а сама прилегла где стояла, под ракитовым кустом. Но долго еще дрема не могла подступиться к ней, потому что Зорянка развязала дареную узорчатую опояску и прильнула к ней щекой, ни о чем не думая, только лишь о том, как бы увидать Лиховида. И пусть он тоже возжелает ее повидать, пусть!..
Слышали ее небеса, да звезды, да трава-мурава:
– Ой вы ветры буйные, распорите его белу грудь, откройте ретиво сердце, навейти тоску со кручиною, и ничем бы не смог он отговориться: ни заговором, ни приговором, ни светом ночным, ни лучом дневным. И как я к траве-мураве льну, так бы и он ко мне крепко льнул во сне и наяву, в день и полудень, в ночь и полуночь, при частых – звездах и буйных ветрах. Раньше пороги обимурские пылью разлетятся, чем тоска его от меня остудится!
Ни с того ни с сего слезы навернулись на глаза. Столько жалко вдруг себя сделалось: лежит в чистом полюшке под кусточком, уж и заря в небо выходит… а он, обаянник чужедальный, поди и думать о ней забыл!
Так и сморилась она в слезах, когда почти рассвело, а пробудилась – солнце уже катилось на закат. Целый день проспала! Разбудила девушку непонятная тревога, что жгла как крапива. Сердце томилось…
Зорянка торопливо искупалась в ближнем бочажке, смыла остатки дремы, но тревогу смыть не удалось.
Прислушалась к себе.
Лиховид… да, с ним что-то недоброе. Бежать к его избе? Нет… почему-то ее неудержимо тянуло в селение. Верно, туда он пришел. Не обидели ль его там.
Надо скорее!.. Но тоска гнула к земле, не давала взлететь. Зорянка бегом ворвалась в лесной шатер, свистнула – и тут же рядом очутился серый волк порыскучий.
– Сослужи службу, зверятко!
Поддернув повыше платье, Зорянка вскочила СКАЧАТЬ