Фундаментальные основы права. Компаративистика в юриспруденции.. А. Г. Чернявский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ оказывает давление на волю, хотя сама привычка и есть произведение воли.

      В нас есть чувство общего блага независимо от какой бы то ни было выгоды; мы действуем во имя общего блага, не имея в виду получить одобрения даже в собственном чувстве, но это потому, что в нормальном человеке существует гармония между нравственными регулятивами и чувством. Поступая согласно регулятивам, человек чувствует, что он живет нормальной духовной жизнью. Извращение человека начинается с извращения не чувств, но идей, убеждений. Извращенный человек начинает с убеждения себя, что нравственные регулятивы суть нелепость, пустая выдумка философов, и чувство покоряется его идеям. Если бы мы не предположили существования нравственных регулятивов, то нам был бы непонятен приводимый Гутчисоном факт, а именно: мы не можем делать добро для доставления себе удовольствия, ибо эта мысль уничтожает само удовольствие добра. Данный факт появляется вследствие того, что мы, разделяя естественную гармонию между регулятивами и гармонирующим чувством, поступаем, так сказать, с нравственной неестественностью.

      Кроме того, существенный недостаток теории Гутчисона заключается в том, что она не может вывести обязательность добродетели, так как здесь все сводится к тому, кто и в какой степени чувствует назревшую необходимость перемен. Человек нравственно извращенный мог бы отказаться от добродетели, потому что он не сознает в себе подобного чувства.

      Наконец, теория Гутчисона неспособна объяснить различие между добром, справедливостью и правом, ибо в чувстве можно найти только одинаковое одобрение всех этих начал, но оно совершенно неспособно различить их. То различие, которое проводит Гутчисон между добром и правом (по внутренним побуждениям), есть только различие между полезным и добрым, а не между добрым и правовым. Если отождествить право с общим благом, то тогда мы уничтожим и правовое, и доброе. В этом случае добро перестает быть добрым в силу его принудительности, а правовое перестает существовать, так как исчезает в общем благе.

      Можно согласиться с Гутчисоном в том, что справедливость есть несовершенное право и сознаваемое нами как справедливое может перейти в правовое, но тем не менее справедливое представляет собой самостоятельный момент в различии идей, а не что-то неоконченное, каким оно является у Гутчисона.

      Некоторые шотландские мыслители сознавали недостаточность теории нравственного чувства. Так, Прис (Price) заметил: то, что приговаривает над всяким чувством, возвышает себя до понятия его самого и не может быть само простым чувством, так как ни одно чувство не может произнести приговора над другим, но может только ощутить свойственное ему.

      По словам Дюгальта Стеварта, «представление о справедливом и несправедливом есть простое, не поддающееся дальнейшему анализу представление; оно выражает нечто объективное, приличествующее природе обозначаемых таким образом предметов, а не простое субъективное СКАЧАТЬ