утрачивает возможность своей игры. Ему остается лишь болезненно переживать за исход чужой игры. Человек становиться болельщиком (или зрителем). Если же ему хочется игрушечного риска – он может заключать пари на победителя. Игра всегда сопровождает азарт и всегда нуждается в азарте. Азарт – это эрекция игры. Однако присутствие азарта в игре сверх определенной меры превращает игру в охоту. В огне чрезмерного азарта игра и охота начинают плавиться и проникают друг в друга. Охота становится откровенной игрой, игра – скрытой охотой. Играющая охота и охотящаяся игра оскаливаются в человеческом бытии. Их взаимопроникновение глубоко неслучайны, ибо сам азарт – это состояние охоты за удачей. Это роднит азарт со страстью, которая тоже есть состояние охоты, и в то же время разделяет с ней страсть – охоту за конкретным субъектом или успехом. Чрезмерный (неподконтрольный) азарт – это бессознательное стремление покинуть обыденность, оставаясь в обыденности. Это азарт, замкнутый на себя. Если человек пытается покинуть обыденность, не совершая духовного усилия, азарт почти всегда замыкается на себя, становится болезненно самодостаточным. Неизменно сопровождая игру, такой азарт насыщает ее хаосом. Поэтому в обыденности слово “игра” наполнено бессознательным презрением и противостоит словам “жизнь”, “разум”, “мудрость”. Чрезмерный азарт – это отрицание свободы, наркотическая зависимость от удачи, приходящей извне. Подлинная игра, где игрок не только подчиняется правилам, но и творит их, всегда наполняет свободой. Поэтому чрезмерный азарт и игра являются противоположностями. Если же они соединяются, игра меняет свою природу. Она становится действом, в котором игрок начинает расправляться с конкурентами – охотой на “чужих”. И тогда приобретает смертельный характер. Именно смертельный характер игры гипнотически завораживает мужчин и женщин определенного типа. И их достаточно много – об этом свидетельствует широкое распространение на рубеже тысячелетий компьютерных игр, в которых нужно с “риском для жизни” уничтожать разнообразного противника, т. н. “стрелялок”, “мочилок”, “бродилок”. В эпоху уснувшего героизма возникновение таких игр неизбежно. Человек вырывается из рационально расчерченной обыденности в иррациональность подземелий и ландшафтов кошмарных планет. Наполненное адреналином тело сидит у монитора, а дух, стиснутый до размеров руки с пистолетом, путешествует по лабиринтам, встречаясь с монстрами, рожденными подсознанием создателя игр. Итак, только наполняясь творчеством и покидая обыденность, человек удерживается в полноте. Он освобождается от разрушительной силы азарта и открывается подлинной Игре». (Н.Хамитов «Философия Человека: от метафизики к метаантропологии»., Киев., Ника-Центр., Москва., Институт общегуманитарных исследований., 2002).
388
Формула Антонена Арто. «Ритуал Пейотля у индейцев племени тараумара» (Vad Vad pages. Литературное обозрение»).
