Льюис получил шрапнельное ранение, достаточно серьезное, чтобы в конечном счете его отправили домой, но не угрожавшее жизни. Такие раны на военном жаргоне той поры именовались «блайти», или «отпуск вчистую». По сравнению со многими ровесниками Льюис легко отделался. Вскоре он узнал, что Пэдди Мур пропал без вести, скорее всего – убит.
Именно в этот момент Гривз написал Льюису признание: он осознал, что, скорее всего, он гомосексуален – вероятно, Льюис и раньше об этом догадывался[175]. Ответ Льюиса на эту исповедь поражает внезапной терпимостью в сочетании с недоверием к традиционным моральным ценностям: «Поздравляю, старина. Я счастлив, что тебе хватило моральной отваги сформулировать свою точку зрения вопреки старым табу»[176]. Вероятно, Гривз почувствовал облегчение, убедившись, что дружба с Льюисом вынесла такую откровенность, и все же дневнику он сообщает, что «скорее опечален» ответом Льюиса[177]. Можно предположить, что, внимательно перечитав письмо, Гривз убедился: Льюис мягко дает понять, что не разделяет его ориентацию.
Надеялся ли Гривз на то, что Льюис окажется по одну с ним сторону? Важно понимать, что дневник Гривза в это время свидетельствует о глубокой эмоциональной привязанности к Льюису, равной которой в жизни Гривза ничего не было. Судя по этим записям, никакой другой человек, ни мужчина, ни женщина, не играл в его жизни подобной роли, хотя почти все это время физически Льюис находится далеко. Если от него долго нет письма, Гривз впадает в отчаяние: «Так несчастен из-за Джека. Я ему надоел? Нет ни слова от него»[178]. Особенно откровенна последняя запись 1918 года: «Что же мне делать без Дж.[179]?» Эти записи явно намекают – хотя и не доказывают исчерпывающе – что главным объектом любовного желания Гривза был сам Льюис.
Это могло бы перерасти в серьезную проблему для их отношений, но в итоге Гривз, видимо, смирился с реальностью. Всякая неловкость между друзьями рассеялась и не привела к напряжению или ссоре[180]. Льюис продолжал считать Гривза своим самым близким и доверенным другом и поддерживал связь с ним до самой своей смерти в 1963 году. Но сложные отношения с Гривзом явно сказались на размышлениях Льюиса о сути и пределах дружбы. Читателям трактата «Четыре любви» (1960)[181] следует понимать, что Льюис здесь исследует, в том числе, границы близости, привязанности и уважения в мужских отношениях.
Тем временем Льюис вернулся в Англию и 25 мая 1918 года сделался пациентом офицерского госпиталя Эндсли. Первоначально в этом здании располагался лондонский отель, но военное министерство реквизировало его, не справляясь с хлынувшим из Франции потоком раненых. Льюис уже настолько оправился, что посещал оперу (он сообщает Артуру Гривзу СКАЧАТЬ
174
Lewis Papers. Vol. 5. Р. 309.
175
Например, замечание, что почерк у Гривза «в точности как у девочки»: Письмо Артуру Гривзу от 14 июня 1916 // Letters. Vol. 1. P. 193.
176
Письмо Артуру Гривзу от 23 мая 1918 // Ibid. P. 371. Текст частично был вымаран Гривзом и восстановлен при подготовке к изданию Уолтером Хупером.
177
Запись от 27 мая 1918 // Arthur Greeves Diaries. Р. 1–5.
178
Запись в «памятках» на неделю 5–11 мая 1918 // Ibid.
179
Запись от 31 декабря 1918 // Ibid. Р. 1–6.
180
Гривз сохранил дневник, где упоминается визит в Оксфорд и встреча с Льюисом в 1922 г. Запись очень бодрая, особенно Гривза порадовало приглашение Льюиса задержаться в гостях. См.: Запись от 28 июня – 28 августа 1922 // Ibid. Р. 1–7. Дневник представляет собой записную книжку из “Oxford Series”, в которой Гривз подробно записывает свои творческие упражнения и мысли. Ни следа тех проблем, что удручали его в 1917–1918 гг.
181
В русском переводе – «Любовь».