Джек-потрошитель с Крещатика. Лада Лузина

Чтение книги онлайн.

      – Она… – вынуждена была согласиться и Маша.

      – И вот к ней довесок! – помахала Даша вырванной из каталога репродукцией «Духа Бездны».

      Пару секунд Киевицы смотрели на две работы. Одна была устремлена вверх – к небу. Другая – головокружительно падала в бездну. И обе они были портретом одного человека, полубезумной девчонки из детского дома, зарезавшей собственного отца ножом для арбуза.

      – Не понимаю, – сказала Катя. – Не понимаю уже вообще ничего. Как Котарбинский мог регулярно рисовать человека, рожденного век спустя? И как Демон может быть Ангелом? Она же убийца!

      – Он тоже, – Чуб указала на Мира Красавицкого.

      – Как ты так можешь?! – вспыхнула Маша.

      – Я не боюсь правды, – спокойно сказал Мирослав. – И правда не может быть оскорблением. Да, я был убийцей при жизни, потом был убит. Но после смерти я изменился.

      Секунду Катя и Даша с сомнением смотрели на него, но не нашли, что возразить. Сказать, что сразу же после кончины Мир Красавицкий стал ангелом, было бы преувеличением, но нынче его можно было с чистой совестью сдавать в монастырь – он вполне подходил по формату.

      – Убийца – диагноз, – продолжил Мирослав. – Но зачастую эта болезнь излечима. Просто, говоря откровенно, мало кто хочет лечить убийц. Мы, люди, хорошо понимаем смысл преступления и очень плохо – смысл наказания… Мы воспринимаем наказание, например тюремный срок, как месть – месть общества преступнику. Мы хотим ответить ему злом на зло. Но смысл наказания – в изоляции преступника от общества, которому он может нанести вред. И – самое главное – в его раскаянии. В изменении его внутреннего «я». Но мы не желаем понять это… Потому что на деле не хотим, чтобы преступник менялся, не хотим прощать его – мы хотим причинить ему боль. Потому что мы…

      – Такие же, как и он, – спокойно сказала Катя.

      – По сути, язычники, – сказала Даша.

      – Нам просто никто не объяснил, – сказала Маша.

      – У вас, людей, есть книжка под названием Библия, там вам все это объяснили примерно 379 раз, – ухмыльнулась Акнир.

      – А, кроме того, Мир, – не самый типичный пример, – добавила Катя. – Прости, Мирослав, но, во-первых, ты мертв. Во-вторых, ты умер, спасая Маше жизнь… Умер, потому что любил ее. Ты изменился еще до смерти. И остался живым даже после смерти, потому что любил… А тут мы имеем дело с какой-то пьяной оторвой.

      – Должен заметить: до того, как я полюбил Машу, я был премерзким субъектом, – иронично напомнил им Мирослав.

      – Согласна, он был даже хуже нее, – засвидетельствовала Землепотрясная Даша.

      – Не соглашусь. Она убила отца, – сказала Катя. – Что может быть хуже? Ну, пусть не родного отца, но человека, пожалевшего ее, взявшего в дом, любившего ее, прощавшего все. Нет, не понимаю, – Дображанская посмотрела на Белого Ангела.

      – А я все понимаю теперь! – победоносно похвасталась Чуб. – Чего непонятного? Его убила не она, а Дух Бездны! – Даша ударила по картинке с изображением СКАЧАТЬ