Бегство в Египет. Петербургские повести. Александр Етоев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Ага. Значит, прямой. Нехороший номер у твоего маршрута, товарищ кондуктор. Прямо ходят только в могилу. Это шутка, у нас в Северомуйске так шутят. Говоришь, не свернёт? А если свернёт?

      – Ты лучше за билет сперва заплати, а потом шути свои шутки. Наш маршрут постоянный.

      – А свернёт, что тогда будешь делать?

      Дмитрич насупил брови. Чего с дураком болтать.

      – А давай, папаша, поспорим. Если свернёт, я плачу тебе за проезд, а не свернёт – с тебя, папаша, бутылка квасу.

      Безбилетный, не дожидаясь ответа, перешагнул через свои чемоданы, и Дмитрич, как говорится, даже глазом пошевелить не успел, как чужая резиновая ладонь уже обтягивала вялую руку Дмитрича, и не было в этом рукопожатии ни капли человечьей теплинки.

      – Согласен? Я разбиваю.

      Ребром свободной ладони безбилетный прицелился в узел из сцепленных рук, но, видимо, промахнулся. С каким-то недобрым кряканьем рука его опустилась на голову старика-кондуктора.

      Трамвай печально вздохнул и, рассыпав, как слёзы, искры, повернул с маршрута налево.

17

      Черепаха Таня жевала сморщенное кольцо лимона и думала о пустынях детства. Плакали за жёлтыми тростниками текучие воды Аму-Дарьи, песок забирался змейками в верблюжий след под барханом, бежали по пустыне перекати-поле, а я смотрел в её маленькие глаза и видел в них лишь одно: тоскливое своё отражение.

      Она доела лимон, и я ей сказал: «Пора», – потому что весь вечер мысли мои были только о Женьке Йонихе. Она это понимала, она вообще была человек понятливый, устроилась у меня в кармане, и мы молча отправились к Лермонтовскому проспекту на трамвайную остановку.

      Идея была такая: вдруг Женька правда собрался бежать в Египет. Говорил же он мне об этом сегодня в классе. И про мелочь на трамвай спрашивал.

      Верилось, конечно, с трудом. Один, без меня, он вряд ли туда решится. Но проверить вариант стоило.

      Остановка была у сквера на углу Лермонтовского и нашей улицы, как раз неподалёку от школы. В скверике светились деревья и тихо прела листва. Деревья светились ровно, а от холмиков лежалой листвы пахло грецким орехом.

      Женьки на остановке не было; нигде не было – ни в скверике, на скамейке, ни у ступенек школы, ни дальше, где проспект пересекала Садовая.

      Может, Женька уже уехал и сидит теперь под египетской пирамидой, нюхает цветок лотоса или ловит на удочку крокодилов?

      Минут двадцать мы решили его всё-таки подождать – вдруг появится.

      Двадцать минут прошло; в окнах уже зажигали свет, но фонари ещё не горели.

      Трамваев тоже почему-то было не слышно, и на остановке мы стояли одни.

      Я уже собрался идти, как черепаха в кармане зашевелилась и высунула наружу голову.

      – Ты чего?

      Она не ответила, повела своим черепашьим носом и внимательно оглядела сквер. Я тоже повторил её взгляд, но интересного ничего не заметил.

      Выгоревшие на солнце скамейки, ясени, топольки, вал облетевших листьев – обычный осенний вид.

      Человек Лодыгин дышал через СКАЧАТЬ