Александровский сад. Московский роман. Владимир Шмелев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ доставляло удовольствие срать на проезжей части, как местные коровы, что старались наложить на шоссе?

      У них научился в ножички играть, бросать с силой в отмеченный круг на земле и отрезать части. Кто промахивался, оставался без доли или с меньшей, чем у других, должен был садиться голой задницей на куст крапивы. Приходилось и мне терпеть. Еще одна экзекуция – кто дольше всех в речке без воздуха под водой просидит. Кто испытание не проходил – щелбаны, да такие, как в сказке Пушкина «О попе и работнике его Балде». А у ребят балда была между ног – купались-то без трусов. Вода холодная, ледяная, и течение заметное, выскакиваешь, как ошпаренный, плюх на теплый речной песочек и слышишь непонятные слова: «Бля, бля», – словно других слов и не знали.

* * *

      Через год отец купил коттедж в охраняемом поселке, решил стать соседом своего начальства. Мать недолго горевала о родительском гнезде, на Истре ей все нравилось, тем более что соседи были как раз те, о которых думала. Прекрасный вид на реку, невдалеке – Ново-Афонский монастырь, луга, лес, подъезд, гараж, терраса, барбекю, фонтаны и альпийские горки, японский садик и золотые рыбки, правда, сад, о котором мечтала, еще молодой, чтоб плодоносить. Цветы по ее заказу, ими восхищалась, они были ее отдушиной.

Мутный поток сознания очистительного свойства вроде слабительно, после него – облегчение

      «Душа», «совесть», «память» – жестокие слова. Особенно остро чувствую, как безжалостны они, когда ночная тишина обступает плотным беззвучием, когда осаждают неотвратимые мысли о минувшем, предательская память неумолимо открывает дверь тем, кого избегал при свете дня. И вот возникает боль утрат, что проникает в плоть, острием неизбежности, заполняя сознание горящим чувством вины до онемения, ничего, кроме той вины. Бесшабашной молодости.

      Я знаю, Вэл, первым войдешь ты. Вэл, ты был для меня всем, ты был моей жизнью. Только когда ты был со мной, я жил, любил женщин искренне и с упоением, замечал, как прекрасна жизнь с незабываемыми рассветами. Каждый день воспринимал как праздник, как дар. Теперь жизнь напоминает жалкую пародию, ничего не радует, уже давно забыл, что такое чувство удовлетворения. Мне была дарована душа – теперь ее нет, значит, пора поставить точку. Я был озарен всеми чувствами – теперь все померкло. Прощай, Вэл, мое счастье, моя душа, мой свет. Мое детство.

      Как, когда это произошло, при каких обстоятельствах? Мы вроде не ругались, даже намека на ссору не было. Не припомню предлога для расставания, разве в чем-нибудь упрекнул его, может быть, чего-нибудь потребовал от него? Нет, нисколько не беспокоил ни просьбами, ни уж тем более требованиями. Наоборот, любил, уважал, дорожил дружбой, а он ушел, покинул, просто бросил. Он был дорог, ближе всех ко мне, и вот теперь его не стало. Я доверялся, он единственный знал обо мне все, и он оставил меня. Только он знал, что за озлобленным взглядом был другой человек, бесзащитный, одинокий.

      Когда же он это сделал? Почему ощутил это только сейчас? Почему появилась потребность в нем? Я не забывал о нем никогда, в то же время не заметил, СКАЧАТЬ