Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова. Леонид Млечин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ есть, но его можно изменить, – спокойно заметил Мацкевич. – Надо самому определиться.

      Он соединился по вертушке с Константином Устинови-чем Черненко, тогдашним членом политбюро и секретарем ЦК КПСС и, говоря с ним на «ты», попросился на прием. Тот сразу же ответил: «Приезжай». Вернувшись из ЦК, Владимир Владимирович с радостью сообщил, что вопрос решен: в Австралию он не поедет, поработает еще год в Праге и спокойно уйдет на пенсию. Такого в Министерстве иностранных дел не видывали. Для карьерных дипломатов решение политбюро было законом. Выяснилось, что ради близкого к Леониду Ильичу человека и закон можно отменить…

      С дипломатами, которых привечал генеральный секретарь, Громыко приходилось непросто. Валентин Фалин описывает в воспоминаниях необычную сцену в кабинете Брежнева. Присутствовали Громыко и референт генерального секретаря по международным делам Евгений Матвеевич Самотейкин. Фалин обратился к Брежневу:

      – Не знаю, дошла ли до вас, Леонид Ильич, моя телеграмма по итогам беседы с канцлером на прошедшей неделе. Брандт приглашал меня к себе, чтобы, по сути, заявить протест…

      – Какая телеграмма? От какого числа? – Брежнев повернулся к Громыко: – Андрей, почему мне не доложили?

      Громыко, метнув в сторону Фалина сердитый взгляд, произнес:

      – Леонид, я тебе излагал ее содержание по телефону.

      Не обращая внимания на министра, Фалин пересказал свой разговор с канцлером ФРГ Вилли Брандтом, который не без оснований упрекал советскую дипломатию в неискренности.

      Громыко перебил своего посла:

      – По-вашему, только западные немцы говорят правду?

      Фалин обратился к генеральному секретарю:

      – Леонид Ильич, разрешите мне закончить доклад, затем я буду готов ответить на вопросы, которые есть у Андрея Андреевича.

      Это был прямой вызов, к такому Громыко не привык. Министр, по словам самого Фалина, потемнел лицом, сложил лежавшие перед ним бумаги, подошел к генеральному секретарю:

      – Леонид, ты знаешь, у меня встреча. Я позже тебе позвоню.

      После этого разговора референт генсека Самотейкин по-дружески сказал Фалину:

      – На Леонида Ильича произвело впечатление, что ты не дрогнул перед Громыко. Вместе с тем он обеспокоен, во что этот инцидент тебе обойдется.

      Но министр не стал мстить послу за очевидное унижение, что в общем свидетельствует в пользу Громыко. Он умел переступать через свои чувства и эмоции. Более того, когда однажды Брежнев был недоволен действиями Фалина и чуть было не отстранил его от работы, Громыко принял гнев на себя, хотя вполне мог бы и подлить масла в огонь.

      «Министр, надо ему отдать должное, умел ругаться самым обидным образом, – вспоминал Юлий Квицинский. – Однажды он довел меня почти до слез, объявив ошибочной и неприемлемой формулировку преамбулы соглашения, хотя сам утвердил эту формулировку, но теперь забыл СКАЧАТЬ