С. Ю. Витте. Сборник

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ все наделал Куропаткин. Я согласен, что в некотором отношении Финляндию можно было и следовало прибрать к рукам, но только постепенно и не так, как это делают Куропаткин и этот государственный человек – Бобриков. На днях еще он издал циркуляр, в котором он говорит, что Николай I послал в Финляндию жандармов для насаждения нравственности – а?! – что их там очень часто били и оценили, что потому Николай II, желая усилить это благодетельное влияние на Финляндию удваивает число жандармов, а он – Бобриков – выражает надежду, что финляндцы примут их с такой же любовью. А?! И это пишет генерал-губернатор! Ведь это постыдно! В стране, где не было никаких «шумов», ни проявления нигилизма, ни социализма, где никогда не принимали участия в антимонархическом движении, теперь дама не может собрать в своей гостиной знакомых, не испросив разрешения у «нравственных жандармов». Я понимаю, что немцы наводят порядки или что они что-нибудь ломают, а то государство, которое имеет в столице Клейгельса с его полицией, заводит порядки в такой культурной стране, как Финляндия. Ведь это позор, варварство!

      Я заметил, что на меня очень нападали в свите государя, напр<имер>, ген<ерал> Гессе, когда я говорил то же еще два года тому назад и возмущался речами Бобрикова и частыми статьями его клевретов. «Ведь скверно то, – говорил я, – что Бобриков не только говорит несуразности, а как бы с удовольствием купается в этом, дразнит и ожесточает».

      С. Ю. продолжал:

      – Совершенно верно. А тут еще взяли Плеве. Когда государь спрашивал мое мнение о кандидатах в министры внутренних дел, я, в свою очередь, спросил: «А кто же кандидаты вашего величества?» – «Плеве и Сипягин», – ответил государь. Я могу характеризовать их, но рекомендовать не смею, выбирайте вы. Самый Плеве человек очень умный, ловкий, он честный и отличный администратор, вообще человек вполне подходящий. Но когда был министром Толстой, он был его мнения; когда был Игнатьев, он был его мнения; когда был Дурново (Ив<ан> Ник<олаевич>), Плеве мнения не имел, потому что и у Дурново мнения не было. Сипягин – человек, правда, и не очень умный, может быть, и крайний, – «псовый охотник», как вы его назвали (это я), но это человек дельный, со своими взглядами и не флюгер. Это менее опасно, чем умный, да без принципов. Взяли Сипягина и Плеве доверили Финляндию. Он поднял нос, понюхал, понял, что требуется, и тут же стал гнуть. Чем это кончится?!

      – А говорили вы об этом с императрицей Марией Федоровной? – спросил я.

      – Да. Она еще дольше идет, чем я, и думает обо всем этом еще гораздо хуже, чем я.

      На этом мы разошлись.

      5 августа. За завтраком у императрицы Марии Федоровны, конечно, много говорили о Китае. «Qu'on prenne Pе́kin et que ce cauchemar finisse»[110], – сказала императрица.

      На мое замечание в<еликой> к<нягине> Ксении Александровне, что она думает о Вальдерзее, она сказала мне, вероятно, мнение своего мужа: «Одна надежда, что этот противный немец приедет, когда все будет кончено».

      Кн<язю> СКАЧАТЬ