Культовое кино. Михаил Трофименков

Чтение книги онлайн.

      «Я говорил себе: уже был Брессон, только что снята «Хиросима», определенного рода кино только что завершилось, может быть, оно уже кончено, так поставим же финальную точку, покажем, что все разрешено. Я хотел оттолкнуться от конвенциональной истории и переделать все кино, которое уже было снято. Я также хотел создать впечатление, что киноприемы найдены или заново прочувствованы в первый раз» (Годар).

      Годара тех лет, когда он работал в «Кайе дю синема», можно считать основоположником «постмодернистской» критики, описывающим только что увиденный фильм примерно так: «фильм Виго, снятый Хичкоком». Это одна из причин, по которым и саму «новую волну» можно считать первым «постмодернистским» феноменом. Но если взять только один уровень «постмодернистского пирога», а именно – важнейший, цитатный, то обнаруживаются вещи уморительные. Да, Бельмондо смотрит на Джин Сиберг сквозь свернутую в трубку репродукцию Ренуара точно так же, как в гениальном садомазохистском вестерне Сэмюэля Фуллера «Сорок ружей» (1957) Барбара Стэнуик (незабываемая «женщина с бичом», которая верховодила там четырьмя десятками наемных стрелков) смотрела на Барри Салливена сквозь дуло ружья. Этот эпизод вызвал у Годара-критика такой восторг, что он отвел его описанию добрую треть рецензии на фильм Фуллера. Завершалась сцена и в том и в другом случае поцелуем. Но, скажите на милость, какой нормальный человек прочитает в наши дни эту цитату. Скорее уж покажется, что Фуллер цитирует Годара.

      Сцену, в которой Мишель Пуакар оглушает какого-то несчастного в общественном туалете, Годар велел снимать своему оператору точно так же, как аналогичный эпизод в одном из триллеров Рауля Уолша. Но операторы вообще-то люди простые, здоровые и циничные в хорошем смысле слова. Они прекрасно понимают, что искусство искусством, но что бы ни говорил режиссер, результат зависит от того, какой режим они выставят и на какую кнопку нажмут. Это в особенности относится к годаровскому оператору Раулю Кутару. Прошедший джунгли Вьетнама, он прекрасно знал, как бежит уже мертвый человек, которому попала в спину пуля (так бежит в финале Пуакар по улице Кампань-Премьер, наталкиваясь на припаркованные автомобили), но Уолшей и Преминджеров не смотрел. Он не читатель, он – писатель. Посему Кутар понимающе кивал Годару головой и снимал, как хотел.

      Другое дело, что Годар зафиксировал своего рода экзистенциальный «постмодернизм». Впервые на экране появились герои, чьи поступки опосредованы не жизненным опытом, но опытом культуры. Они ориентируются на культурных героев. В хрестоматийной сцене Пуакар прилаживается к афише фильма «Тем тяжелее будет падение» с портретом Богарта, корчит гримаску а-ля кумир и цедит сквозь зубы: «Bogey». Героиня Джин Сиберг решается предать любовника только после того, как получает от восточноевропейской сивиллы в гангстерских очках, великого румынского писателя Парвулеску (Жан-Пьер Мельвиль, автор «Молчания моря», СКАЧАТЬ