Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца. Павел Вощанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ радостно улыбающийся и обильно политый заморским парфюмом Геннадий Алференко:

      – Борис Николаевич, вы какой иностранный язык в школе учили?

      – Немецкий.

      – Помните, как будет «С добрым утром!»?

      – Хутен морхен. А вам зачем?

      – Там, в холле, собралось много журналистов. Будет очень неплохо, если вы выйдете к ним и поздороваетесь по-английски. Это вызовет хорошую прессу.

      – Я же сказал, немецкий учил.

      – Так это почти то же самое, только немного мягче: good morning!

      Из лифта шеф выходит с вполне доброжелательным выражением лица, буркает свое незабытое со школьной поры «Хутен морхен» и останавливается на ступеньках, освещенный яркими вспышкам фотокамер. Толпа репортеров, действительно, немалая, человек двадцать. Ответы на вопросы не предусмотрены, но весьма затрапезного вида парень, не иначе как представляющий какое-нибудь бульварное издание, размахивает над головой свернутой в трубочку газетой и что-то выкрикивает. Харрис хмурится и не переводит:

      – Пойдемте, Борис Николаевич, нас ждут на телевидении, нельзя опаздывать.

      Тот хмурится:

      – Что он сейчас сказал?

      – Не обращайте внимания.

      – Я спрашиваю, что он сказал?

      Харрис, хоть и работает с Ельциным всего второй день, но, судя по всему, уже почувствовал его натуру и понял, что если тот чего-то требует, от этого уже никак не отвертеться.

      – Он поинтересовался: этой ночью вы снова пили виски из пластикового стаканчика?

      Ельцин резко поворачивается и быстрым шагом идет через холл к выходу. Мы едва поспеваем следом. За спиной автоматными очередями щелкают фотокамеры. Наверное, со стороны наш демарш выглядит как бегство. Но это еще полбеды. Гораздо хуже, что настроение у шефа окончательно испорчено. Боюсь, что на весь день.

      Потогонная система Алференко – Гаррисона в действии: с 7 утра и до полудня Ельцин поучаствовал в двух телепрограммах, побеседовал с каким-то странного вида субъектом, прогулялся пешком по Уолл-стриту и посетил Нью-Йоркскую фондовую биржу. По бирже он уже ходил до крайности недовольный всем и вся. Но Гаррисон сказал, что с ним хочет встретиться президент биржи, и это его немного успокоило. Правда, Джим так и не назвал имени президента. Суханов недовольно бурчит мне в ухо:

      – Ты заметил, у него в каждом мероприятии какой-то свой интерес!

      Шеф постоял на балконе для почетных гостей. Увидел, как открывают дневную сессию. Прошелся по засыпанному бумажками залу с истерично кричащими брокерами. И, наконец, поздоровался с солидного вида господином, поприветствовавшим его от имени руководства Нью-Йоркской биржи. И все. Сразу после этого Алференко сообщил, что через 45 минут нас ждут в Совете по внешним сношениям. Ельцин в очередной раз вспылил:

      – Лев Евгеньевич, я же просил!

      – Борис Николаевич…

      – Довольно, понимаешь! Какой-то еще Совет! Что им от меня надо?!

      В СКАЧАТЬ