Места. Дмитрий Пригов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ рода аллюзии и вариации на стихи чужие». Приведу буквально наугад выбранные примеры (их у Пригова можно найти десятками, если не сотнями):

      Из Пастернака в компании с Бальмонтом:

      Хочу как будто между делом

      В своем существованье кратком

      И не тайком и не украдкой

      Хочу быть сильным, хочу быть смелым

      И заодно с правопорядком

      Хочу

      Из Когана:

      Я с детства не любил овал

      Я с детства просто убивал

      Просто убивал

      Убивал

      Просто

      Из Ходасевича:

      А то давай какую розу

      Ложноклассичского стиха

      Как обаятельную позу

      Но не буквально, а слегка

      Привьем советской жизни прозе

      Да вот давно уж привита

      Да роза видимо не та

      Поскольку явно что-то в позе

      Не то

      Из Мандельштама:

      Есть женщины родной земле сырые

      Когда идут – то плачут провода

      Высоковольтные

      От той сверхпроводимости, когда

      Уходит в землю все и навсегда

      Сквозь них

      Они-то вот и есть – Россия

      Женщины эти

      Ну и конечно, из Пушкина:

      Есть упоение в бою

      С штыком у бездны на краю

      Или с ракетой у бездны на краю

      С нейтронной бомбой на краю

      Как бы уже в раю

      Впрочем, с Пушкиным у Пригова особые отношения, о которых речь пойдет ниже.

      Роль цитат и различных апроприаций в поэзии модернизма и постмодернизма обсуждалась не раз. По мнению исследователей, апроприация «чужого слова» в модернистской традиции воплощает новый тип мозаичной субъектности и модернистское понимание истории (теоретически артикулированное Ницше, Шкловским, Беньямином и Деррида).

      На первый взгляд Пригов задается вопросом, что стало бы с Пастернаком, Мандельштамом, Ходасевичем и др., будь они «простыми советскими людьми», нормальными продуктами массового общества. Судя по приведенным выше примерам, апроприация модернистской поэзии массовым (советским) сознанием в стихах Пригова обнажает (как будто и так не видно) примитивность и безличность этого сознания, превращающего поэтические высказывания в нечто противоположное – агрессивное и верноподданническое. Это и есть тот потенциал, которому Пригов позволяет раскрыться, – потенциал массового отупения, за который, разумеется, источники цитирования ответственности не несут, но который они делают наглядно-зримым.

      Однако, по-видимому, дело не только в этом. Когда-то, в 1993 году, Сергей Гандлевский, поэт неоакмеистического склада, сравнивал Пригова со стервятником, питающимся мертвечиной, и при этом критиковал его за то, что он использует для своих травестий не только мертвые соцреалистические тексты, но и высокую классику русского модернизма. Развивая мысль о размывании эстетических СКАЧАТЬ