История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ имели сына Александра[68]. Одновременно с получением этого письма в Тифлисе рассказывали, что лезгины сделали уже заклик и собрали для царевича толпу в 7000 человек, с которою он намерен был идти на селение Гавази и к Кварели. Слухи эти были, конечно, слишком преувеличены, и если Александр и имел сообщников, то число их было весьма незначительно.

      Не решаясь с ними вторгнуться в Грузию, царевич избрал иной путь и стал действовать словами, письмами, страхом, клятвами и заклинаниями. Он выбрал посредником между собою и князем Цициановым бывшего посла князя Герсевана Чавчавад-зе. Притворившись, будто не знает, чем кончилось его посольство и какая судьба постигла Грузию, Александр просил князя Чавчавадзе сообщить ему: «Как дело наше существует? Мы (братья), будучи так удалены, находимся в разных местах. Я не думаю, чтобы государь соизволил на то, чтобы нам толь нещадно пропасть и быть рассеянными»[69]. Царевич просил показать это письмо князю Цицианову вместе с его мнением, что на уничтожение Грузинского царства нет воли императора.

      Главнокомандующий предлагал царевичу отправиться в Петербург и лично там удостовериться в желаниях императора. Александр не соглашался и, в ожидании лучшей будущности, поместился близ селения Подары в землянках, построенных ему лезгинами. При нем было только до 115 человек преданных ему грузин, с которыми он и намерен был пробраться в Тегеран. Там он думал просить помощи против русских и в случае отказа решился остаться навсегда в Персии.

      Князь Цицианов хотя и считал надежду на помощь персиян несбыточною, но, видя, что многие члены царского дома, полагаясь твердо на март месяц, назначают апрель временем отъезда в Россию, не мог отвергать возможности новых волнений, а следовательно, и беспорядков. Он вправе был подозревать, что царевичи замышляют что-то, и тем более что около этого времени получил письмо от царевича Давида, в котором тот соглашался выехать в Россию, но не прежде конца марта месяца. Давид ссылался на болезнь и просил позволения отправить императору прошение, «по рассмотрении коего и удостоверении в моей справедливости, мне, может быть, сделали бы милость, позволив болезненной и немощной особе моей пользоваться привычным воздухом… а по кончине моей кости мои были бы погребены в том месте, где почивают мои предки.

      «Так как мое несчастие до того ожесточило мое сердце, что вы не отправили к его величеству моего прошения и не позволили мне обождать ответа на оное, то ведь в такой мороз все-таки мне нельзя отправиться, ибо, и без того больной, я в дороге еще хуже заболею и умру, а от этого какая вам польза?»[70] Письмо это, полное упреков, указывало, что члены царского дома добровольно не выедут в Россию. Поэтому князь Цицианов должен был принять решительные меры и, желая вместе с тем опровергнуть слухи, распущенные царицею Дарьею, что главнокомандующий не имеет права приступить к принудительному их вывозу, приказал взять и отправить царевичей Вахтанга Ираклиевича и Давида Георгиевича.

      19 СКАЧАТЬ