Я возьму сам. Генри Лайон Олди
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Я возьму сам - Генри Лайон Олди страница 21

СКАЧАТЬ владыки не в мервских шелках, какие на каждом купце,

      Не в злате, почившем в гробах-сундуках, – поэтам ли петь о скупце?!

      Величье не в предках, чьей славе в веках сиять заревым небосклоном,

      И не в лизоблюдах, шутах-дураках, с угодливостью на лице.

      Достоинство сильных не в мощных руках – в умении сдерживать силу,

      Талант полководца не в многих полках, а в сломанном вражьем крестце.

      Орлы горделиво парят в облаках, когтят круторогих архаров,

      Но все же: где спрятан грядущий орел в ничтожном и жалком птенце?!

      Ужель обезьяна достойна хвалы, достойна сидеть на престоле

      За то, что пред стаей иных обезьян она щеголяет в венце?

      Да будь ты хоть шахом преклонных годов, султаном племен и народов, –

      Забудут о злобствующем глупце, забудут о подлеце.

      Дождусь ли ответа, покуда живой: величье – ты средство иль цель?

      Подарок судьбы на пороге пути? Посмертная слава в конце?

      Глава пятая,

      где слышится скрежет зубовный, пахнет заговором, воруются пеналы из мореной черешни, жрецы увлеченно ползают на коленях, а в довершение всего ангел Джибраиль так ни разу и не появляется на страницах этого повествования

1

      Зубы болели так, словно по каждой челюсти весело скакала дюжина шайтанчиков, топоча копытцами. Хотелось разодрать десны ногтями, разодрать до самых пяток и выковырять все, что может болеть, включая сердце и печень. Короче, едва мучительный прилив отступал, откатывался в безбрежный океан пекла, где ему и место, Абу-т-Тайиб чувствовал себя заново родившимся и с трудом переводил дух.

      После чего в очередной раз связывал нить предыдущих размышлений, оборванную приступом, и продолжал кругами бродить по покоям.

      Он – шах. Этот, как его… Кей-Бахрам. Трам-тарам. Странник по мирам, расположенный к пирам. Имя выглядело чужим, его можно было взять в руки и потрогать, с содроганием ощутив шероховатость и заусенцы по краям. Оно и было чужим, данное ему вчера имя. Чужим было все: дворец, покои, преклонение и раболепие, судьба была чужой, одежда, надежда… Пока все идет хорошо, как говорил один мулла, падая с минарета.

      Пока все идет хорошо.

      Абу-т-Тайиб еле сдержался, чтоб не хватить кулаком по столу, инкрустированному нефритом и яшмой; потом пожалел себя и стол. Кулаки не помогут, хоть в кровь разбей. Ты – шах, мой красавец! Пусть имя твое на айванах царит, и счастье немеркнущим светом горит над родом и краем, и ратью твоей, и ликом, и царственной статью твоей! Во всяком случае, так утверждают твои верноподданные благодетели, утверждают в один голос, стремглав падая ниц, как если бы твое шахское величество пинало их под коленки. Будь счастлив, мой дорогой халиф на час; обжирайся дармовым сыром, пока рычаг мышеловки не привел в движение грубую прозу бытия.

      В последнем поэт не сомневался.

      Абу-т-Тайиб подошел к столу и налил себе в кубок из серебряного кувшина, покрытого тонким кружевом черни. Какая-то добрая душа с вечера наполнила кувшин кисленьким СКАЧАТЬ