Архипелаг ГУЛАГ. Александр Солженицын

Чтение книги онлайн.

      В том-то и вина подсудимых, что они не сидели по своим углам, досасывая четвертушку хлеба, «они столковывались и сговаривались между собой, каков должен быть государственный строй после падения советского».

      На современном научном языке это называется: они изучали альтернативную возможность.

      Грохочет голос обвинителя, но какая-то трещинка слышится нам, как будто он глазами шнырнул по кафедре, ищет ещё бумажку? цитатку? Мгновение! надо на цырлах подать! не эту ли, Николай Васильич, пожалуйста:

      «Для нас… понятие истязания заключается уже в самом факте содержания политических заключённых в тюрьме…»

      Вот что! Политических держать в тюрьме – это истязание! И это говорит обвинитель! – какой широчайший взгляд! Восходит новая юстиция! Дальше:

      «…Борьба с царским правительством была их [политических] второй натурой и не бороться с царизмом они не могли!» (с. 17).

      Как не могли не изучать альтернативных возможностей?.. Может быть, мыслить – это даже первая натура интеллигента?

      Ах, не ту цитату подсунули по неловкости, не из того процесса. Вот конфуз!.. Но Николай Васильевич уже в своей руладе:

      «И даже если бы обвиняемые здесь, в Москве, не ударили пальцем о палец – (оно как-то похоже, что так и было…), – всё равно:…в такой момент даже разговоры за чашкой чая, какой строй должен сменить падающую якобы Советскую власть, являются контрреволюционным актом… Во время гражданской войны преступно не только всякое действие [против советской власти]…преступно само бездействие» (с. 39).

      Ну вот теперь всё понятно. Их приговорят к расстрелу – за бездействие. За чашку чая.

      Например, петроградские интеллигенты решили в случае прихода Юденича «прежде всего озаботиться созывом демократической городской думы» (то есть чтоб отстоять её от генеральской диктатуры).

      Крыленко – Мне хотелось бы им крикнуть: «Вы обязаны были думать прежде всего – как бы лечь костьми, но не допустить Юденича!!»

      А они – не легли.

      (Впрочем, и Николай Васильевич не лёг.)

      А ещё такие есть подсудимые, кто был осведомлён! – и молчал. («Знал – не сказал» по-нашенскому.)

      А вот уже не бездействие, вот уже активное преступное действие: через Л. Н. Хрущёву, члена политического Красного Креста (тут же и она, на скамье), другие подсудимые помогали бутырским заключённым деньгами (можно себе представить этот поток капиталов – на тюремный ларёк) и вещами (да ещё, гляди, шерстяными?).

      Нет меры их злодеяниям! Да не будет же удержу и пролетарской каре!

      Как при падающем киноаппарате, косой неразборчивой лентой проносятся перед нами двадцать восемь дореволюционных мужских и женских лиц. Мы не заметили их выражений! – они напуганы? презрительны? горды?

      Ведь их ответов нет! ведь их последних слов нет! – по техническим СКАЧАТЬ