Месть валькирий. Дмитрий Емец

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с порванной щекой – прилипло несколько белых перьев. Глаза смотрели колючками.

      И если бы взглядом можно было убить – Ирка была бы уже мертва, столько молчаливой, сосредоточенной ненависти полыхало в глазах ведьмы. Валькирия ясно ощутила, что ведьма хочет прыгнуть, но она так и не прыгнула, поскольку лебедь был слишком далеко. Вместо этого ведьма вытянула палец – страшный сизый палец, на котором дрожало похожее на каплю ртути кольцо. Не дожидаясь, пока от кольца оторвется искра, Ирка сложила крылья и нырнула вниз.

      Посланная вслед искра скользнула по перьям и опалила шею холодным огнем. Боль прокатилась по телу тремя ледяными волнами, заставив лебедя гневно протрубить. Ирка расправила крылья и, поймав тугой дружественный ветер, стала набирать высоту, ощущая с каждым новым взмахом крыльев, как ослабевает гипнотическая власть взгляда ведьмы.

      Сосредоточенный гнев, который безуспешно пытался вызвать у нее Матвей, вспыхнул теперь сам. Перелетев на балкон стоявшего напротив дома (блочная девятиэтажкка с рыжими подтеками на стенах), лебедь забился между детских санок и выставленных на медленное умирание связок «умных» журналов, дебелые телеса которых перепоясывал шпагат.

      Ослабляя боль, которая до сих пор жила в ней, Ирка вернула себе человеческий облик и распрямилась с сияющим дротом в руке. Теперь копье полетело бы без колебаний. Однако ведьма уже исчезла. Там, где недавно на стене распласталось серое пятно, чернела крупная надпись:

      зОвЫв шРоНеБ лОпЧнОв

      И, хотя рядом с ней не было Багрова, Ирка странным образом поняла все сама:

      «Вызов брошен. Полночь».

      Глава четвёртая.

      УЛИЦА ЛЕВОНА ТОЛСТОГО

      Экзюпери заблуждается. Мы ответственны за тех, кого приручили, но не обязаны церемониться с теми, кто притворился прирученным, чтобы приручить нас.

Йозеф Эметс, венгерский философ

      В тот вечер в сумрачной резиденции мрака, в комнате, которую освещала единственная черная свеча, произошло чудо. Уже собираясь ложиться, Мефодий внезапно ощутил приятное размягчение души, точно ангел, пролетая, коснулся его своим крылом.

      Он свесил ноги с кровати и задумался, испытывая редко посещавшее его желание осмыслить свою жизнь. Нельзя сказать, чтобы Меф жил совсем уж в потоке, позволяя реке дней нести себя. С другой стороны, за сотнями важных, а чаще неважных и мелких дел, за их мельтешепием, похожим на пляску бумажек в струе вентилятора, он нередко забывал о главном, о том, что жизнь его годна на нечто большее, чем сиюминутная служба мраку. Служба, к которой он относился так, как взрослые нередко относятся к работе, – как к неизбежному злу, от которого никуда не деться и которое следует переносить по возможности с юмором. Вот только беда, что юмор часто перерастал в веселую обреченность. Не с ней ли Меф бил комиссионеров по лбу печатью мрака? Бил, но все же поневоле ставил оттиски в их пакостные пергаменты, СКАЧАТЬ