Четыре фрейлины двора Людовика XIV. Октав Фере

Чтение книги онлайн.

      – Я испытывала бы гораздо больший стыд и большее сожаление, если б приняла страсть, на которую отвечать я не в состоянии, и выказала бы чувство, которое мне никогда не позволит испытать одно лишь благоговение пред вашем величеством.

      – Вот благоговение, которое сделает меня очень, несчастным!

      – Не верьте этому, государь, соблаговолите только обратить ваше внимание на прохаживающихся там личностей, в глубине большой галереи: ваше величество тотчас же найдет там прелести, заслуживающие более внимания, нежели мои, и сердца, которые, сами не отдавая себе в том отчета, уже сильно за вас бьются.

      – На самом деле, – сказал монарх, уязвленный наконец столь сильным сопротивлением и считавший, что для поддержания своего достоинства не должен позволять себя долее мистифировать эту простодушную восемнадцатилетнюю девушку, – вы очень может быть правы, сударыня, я не простил бы себе если б поколебал столь твердую добродетель.

      – Я пойду поздравить с этим вашу обер-гофмейстерину.

      Все это произошло в боковой гостиной, смежной с большой галереей и комнатой Людовика XIV в Версальском дворце.

      Двери были открыты, везде был народ, можно было видеть тех личностей, о которых говорила девица Бовё.

      Но, по всегдашнему придворному обычаю, как только замечали короля разговаривающим с кем-нибудь дружеским образом, тотчас же скромно удалялись, без всякого принуждения; этот разговор, происходивший перед картиной Ле-Брён, недавно только что поставленной в гостиной, имел вид простого рассуждения о живописи.

      Впрочем, этот государь привык очень мало говорить с мужчинами в собраниях, где находились женщины, он приберегал свою любезность и свой ум для последних.

      Г-жа Монтеспан находилась в галерее, где, хотя и выказывала притворную живость и развлечение с окружавшими её придворными, но все-таки не теряла из виду двух действующих лиц этой маленькой комедии.

      При виде идущей к ней фрейлины, совершенно красной, но без замешательства, и читая со своим обычным искусством в чертах короля какое-то принуждение и неудачу, плохо скрываемую улыбкой, она всё поняла.

      И тогда, подходя к ним, чтоб сократить им половину дороги, она сказала:

      – Ну, что же! Согласились ли вы в достоинствах этой картины?

      – Это невозможно, – отвечал король; – у нас не одинаковые понятия насчёт живописи; девица Бовё и я понимаем искусство совершенно различным образом.

      – Ах! как? неужели, дорогая Урания, вы так мало ещё походите на куртизанку? – сказала Фаворитка голосом, выражавшим легкий упрек, но вместе и признательность к прелестному ребенку, не пожелавшему стать её соперницей.

      – О! маркиза, – отвечала фрейлина, – я уверена, что его величество не будет на меня сердиться за такую безделицу.

      – Нет, сударыня, – сказал вежливо король, – и я весь к вашим услугам[6].

      Сердце женщины представляет собою бездну противоречий; г-жа Монтеспан СКАЧАТЬ