– Вы меня везли, я вам пела. В расчете мы.
Кошелек снова взмыл в воздух. Вместе с ним взмыла новая шаль, мониста, красная юбка, шитый шелками полушубок. Парень растерялся, но тяжелый мешочек все же ухватил, а господарь даже не пошевелился в своем седле. И смотрел он не на нее, а на церковь. Зачем ему смотреть? У него небось по красотке в каждом замке, и все в кожаных сапожках.
– Прощевайте, господа хорошие, – голос Барболки зазвенел, – доброй дороги вам.
– Постой. – Лицо со шрамом оставалось все таким же каменным. – Скажи, как тебя зовут и который год тебе?
– Отец с теткой Барболкой кличут, – буркнула девушка, – а лет после Золотой Ночки семнадцать будет.
– Ну а я Пал Карои, – витязь зачем-то тронул саблю, – новый управитель Сакаци. Золота тебе не надо, так возьми мое слово. Если что, приходи. Помогу, чем смогу.
– Благодарствую, – сердце девушки подскочило к самому горлу, а на щеках расцвели маки, – только не надо мне ничего.
– Не загадывай, красавица, – Пал Карои улыбнулся, но как-то невесело, – жизнь, она сегодня добрая, а завтра – нет. Счастья тебе всем сердцем желаю, а в Сакаци тебя всегда примут. Хоть с отцом, хоть с мужем, хоть одну.
Последний всадник исчез за церковкой, и тут Барболка поняла, что стоит посреди улицы, а на нее все смотрят. Ну и кошки с ними! Девушка поправила волосы и пошла вперед, прямо на двух судачащих кумушек. Прятаться глупо, чем больше прячешься, тем больше болтают.
– Барболка, – запела толстая Катока, – и где ж ты господаря подцепила?
– На дороге, – Барболка то ли улыбнулась, то ли оскалилась, – подвез он меня от Лисьего ручья.
– И то сказать, – встряла тетушка Маргит, – чего ножки-то бить. Ну и как он?
– Что как? – Барболка постаралась пошире раскрыть глаза. – Господарь и господарь. В Сакаци ехал.
– И чего хотел? – ноздри Катоки раздувались, словно принюхиваясь к жареной колбасе.
– Песен хотел, – девушке вдруг стало смешно, – ну я ему и пела всю дорогу.
– Оно так, – глаза Маргит стали сладкими и тухлыми, как сливовая падалка, – певунья ты знатная. Только что на мельнице скажут?
– А то их дело, – пожала плечиками Барболка, – уж и спеть добрым людям нельзя?
– А кто говорит, что нельзя? – откуда взялась мельничиха, Барболка не поняла. – Ты, дочка, пой, пока поется. Добрым людям на радость.
Магна Надь назвала ее дочкой? Девушка, не веря собственным ушам, уставилась на будущую свекровь, а та разулыбалась не хуже Маргит.
– Пойдем, дочка. Дела у нас. А вам тут счастливо оставаться.
Барболка пошла, чувствуя, что увязает в гнилых сливах все глубже и глубже. Ее не ругали, наоборот, но от этого было еще хуже. Мельничиха СКАЧАТЬ