Крестьянские дети. Влад Костромин

Чтение книги онлайн.

      – Будешь! Будешь! Будешь! – начинала скакать вокруг меня. – Будешь! Будешь! Будешь!

      Куртку дерматиновую, подобным же образом добытую, тесть щедро привез деревенскому моднику и франту. Витя, порвав правый рукав, ее мне великодушно подогнал, в качестве подарка на день рождения. Можно сказать, что с барского плеча шубу отдал. По крайней мере, он, мне ее торжественно вручая, именно так и заявил:

      – С барского плеча!41.

      – Спасибо, – что еще мне оставалось на это ответить?

      – Помни отцовскую доброту, клоп! При матери-то небось такой куртки у тебя не было. А при тете Наташе любо-дорого поглядеть. Прямо жених.

      – Да, при матери такой куртки у меня не было.

      – Витя, да что ты дебилу объясняешь? – визгливо вмешалась благодетельница Наташа. – Он же тварь неблагодарная! Никогда мне «спасибо» не сказал! Иди лучше обедать, а то язву с ним заработаешь!

      Я ходил в этой куртке несколько лет, периодически зашивая заплатами из кожзаменителя расползающийся дерматин и подкладывая под заплатки металлические пластины. Со временем вся она в заплатках была и стала тяжелая как панцирь. Потом у меня ее в гардеробе дома культуры украли году в две тысячи пятом.

      Дедушка Борис, как подопьет, начинал под гитару немелодично реветь песни на немецком языке. Чуткого зятя со временем приохотил к вокально-инструментальным упражнениям. Как нажирались, бывало, так начинали орать хриплым дуэтом:

      – Матка, яйки! Матка, курка! Матка, млеко! Матка, белий булька! Матка, буль-буль! Ай-цвай-полицай! Драй-фир-бригадир! Цигель-цигель, айлюлю!

      – Ферфлюхте юде! Натюрлих! – ревел дед и папаша, потешая прогрессирующее слабоумие старого лиходея, пускался в пляс в присядку, высоко, как пьяный подагрик подбрасывая колени и как паралитик дрыгая туловищем в этой пляске «святого Вити».

      Потом еще и индюшиный хор из уцелевших птиц к нечестивцам присоединялся. Та еще адская какофония получалась. Еще старый краснорожий греховодник очень любил картофельный самогон, и мне приходилось его гнать для новоприобретенного дедушки. Он «картофельную» под наше сало аппетитно потреблял и кричал: «Я-я-я-я!» на псевдо-немецкий манер.

      – Гуд, настоящий продукт.

      – Понюхай, – пьяно просил отец.

      Дед нюхал.

      – Нет, ты глубже нюхай, не мелочись, не на паперти. Чуешь, чем пахнет? Россией пахнет! Это настоящий продукт, не бездуховный буржуазный коньяк французский какой-нибудь. Это слезы и пот землицы нашей! Амброзия полевая пополам с нектаром половым.

      – Есть чуток, – соглашался дед, морща красный нос.

      – И ведь из чего сделано? – воздевал палец папаша. – Из бросовой гнилой картошки. Как говорится: из говна бутылка.

      – Хорошо сказал, надо запомнить.

      – А еще делали на сухарях, – ободрившись похвалой, рассказывал СКАЧАТЬ