Пелагия и красный петух. Борис Акунин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ утырить – не для поживы, а чтоб знали, как Христа предавать.

      Пристроился сбоку, за цепным ящиком, затаился.

      Тот, в кого мячик попал, был сильно в возрасте, с мятым лицом. По виду из спившихся приказных, однако трезвый. Говорил мягко, обходительно.

      – Истинно вам говорю: он самый Мессия и есть. Христос – тот ложный был, а этот самый доподлинный. И распять его у злых людей не получится, потому что Мануйла бессмертный, его Бог бережет. Сами знаете, убивали его уже, а он воскрес, да только на небо не вознесся, среди людей остался, потому как это его пришествие – окончательное.

      – Я, Иегуда, насчет обрезания сомневаюсь, – пробасил огромный мужичина. По ручищам, по черным точкам на роже Колобок определил – из кузнецов. – На сколько резать-то надо? На палец? На полпальца?

      – Этого я тебе, Иезекия, не скажу, сам в сомнении. Мне в Москве сказывали, как один сапожник себе ножницами отрезал лишку, так чуть не помер потом. Я, например, думаю пока воздержаться. Доедем до Святой Земли – там видно будет. Мануйла-то, говорят, не велел обрезаться. Вроде, я слышал, не было от него на это «найденышам» благословения.

      – Брешут, – вздохнул кузнец. – Надо резаться, Иегуда, надо. Настоящий еврей завсегда обрезанный. А так что ж, и в баню в Святой Земле срамно сходить будет. Засмеют.

      – Твоя правда, Иезекия, – согласился Иегуда. – Хоть и боязно, а, видно, надо.

      Тут голос подала баба. Голос был гнилой, гнусавый, что и неудивительно, поскольку носа на лице у бабы не наблюдалось – провалился.

      – Эх вы, «боязно». А еще евреи. Жалко, я не мужик, я бы не испугалась.

      Что ж у них, иродов, спереть-то, размышлял Колобок. Мешок, что ли, у кузнеца?

      И уж потихоньку начал подбираться к мешку, но здесь к троим сидевшим подошел четвертый, в такой же хламиде, только синяя полоса не намалеванная, а пришитая белой ниткой.

      Этот Колобку еще противней показался: глаза с прищуром, морда плоская, масленая, жирные волосья до плеч, паршивая бороденка. Не иначе из кабатчиков.

      Те трое так и вскинулись:

      – Ты что, Соломоша, одного его оставил?

      А пожилой, которого звать Иегуда, огляделся по сторонам (но Колобка не приметил, куда ему) и тихонько говорит:

      – Ведь уговорено – чтоб при казне беспременно двое были!

      Колобок решил, что ослышался. Но плоскомордый Соломоша махнул рукой:

      – Куды она денется, казна? Спит он, а ларчик под подухой у него, да еще руками облапил. Душно там, в комнате.

      И сел, снял сапог, затеял портянку перекручивать.

      Колобок глаза потер – не сон ли.

      Казна! Ларчик!

      Ай да первая навигация, ай да «Севрюга»!

      Пустяки эти ваши золотые очки, а про остальное прочее и говорить нечего. В каюте, под подушкой у Мануйлы-пророка, ждал Колобка ларец с казной. Вот она, мозговая косточка!

      Так, говорите, уснул ваш пророк?

      И «разинца» вмиг сдуло из-за ящика.

      Трапчиком, СКАЧАТЬ