В круге первом. Александр Солженицын

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ речью у нас хорошее оружие. Очень скоро мы таки с тобой поймём, от чего же зависит голос по телефону… Это что передают?

      В комнате громче был слышен джаз, но тут, с подоконника, пересиливал свой самодельный приёмник, из которого текла перебегающая фортепьянная музыка. В ней настойчиво выныривала, и тотчас уносилась, и опять выныривала, и опять уносилась одна и та же мелодия. Глеб ответил:

      – Семнадцатая соната Бетховена. Я о ней почему-то никогда… Ты – слушай.

      Они оба нагнулись к приёмнику, но очень мешал джаз.

      – Валентайн! – сказал Глеб. – Уступите. Проявите великодушие!

      – Я уже проявил, – огрызнулся тот, – сляпал вам приёмник. Я ж вам и катушку отпаяю, не найдёте никогда.

      Маленькая девушка повела строгими бровками и вмешалась:

      – Валентин Мартыныч! Это правда невозможно – слушать сразу три приёмника. Выключите свой, вас же просят.

      (Приёмник Валентина как раз играл слоу-фокс, и девушке очень нравилось…)

      – Серафима Витальевна! Это чудовищно! – Валентин наткнулся на пустой стул, подхватил его напереклон и жестикулировал, как с трибуны: – Нормальному здоровому человеку как может не нравиться энергичный, бодрящий джаз? А вас тут портят всяким старьём! Да неужели вы никогда не танцевали Голубое Танго? Неужели никогда не видели обозрений Аркадия Райкина? Да вы и в Европе не были! Откуда ж вам научиться жить?.. Я очень-очень советую: вам нужно кого-то полюбить! – ораторствовал он через спинку стула, не замечая горькой складки у губ девушки. – Кого-нибудь, ça dépend! Сверкание ночных огней! Шелест нарядов!

      – Да у него опять сдвиг фаз! – тревожно сказал Рубин. – Тут нужно власть употребить!

      И сам за спиной Валентули выключил джаз. Валентуля ужаленно повернулся:

      – Лев Григорьич! Кто вам дал право?..

      Он нахмурился и хотел смотреть угрожающе.

      Освобождённая бегущая мелодия Семнадцатой сонаты полилась в чистоте, соревнуясь теперь только с грубоватой песней из дальнего угла.

      Фигура Рубина была расслаблена, лицо его было – уступчивые карие глаза и борода с крошками печенья.

      – Инженер Прянчиков! Вы всё ещё вспоминаете Атлантическую хартию? А завещание вы написали? Кому вы отказали ваши ночные тапочки?

      Лицо Прянчикова посерьёзнело. Он посмотрел светло в глаза Рубину и тихо спросил:

      – Слушайте, что за чёрт? Неужели и в тюрьме нет человеку свободы? Где ж она тогда есть?

      Его позвал кто-то из монтажников, и он ушёл, подавленный.

      Рубин безшумно опустился в своё кресло, спиной к спине Глеба, и приготовился слушать, но успокоительно-ныряющая мелодия оборвалась неожиданно, как речь, прерванная на полуслове, – и это был скромный, непарадный конец Семнадцатой сонаты.

      Рубин выругался матерно, внятно для одного лишь Глеба.

      – Дай по буквам, не слышу, – отозвался тот, оставаясь к Рубину спиной.

      – Всегда мне не везёт, говорю, – СКАЧАТЬ