Колыбель Иуды. Юрген Ангер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ будет, чем Ягашка. Но ты, высочество, нашла, конечно, за кого перед сном бога просить… Чистый яд он, Ренешка этот. Пуще еще, чем брудеры папеньки твоего. Видала, может, Ренешкиного братца, – тут Агашка запнулась, сообразила, наверное, что говорит-то она с ребенком, выдохнула несказанное и продолжила ласково и грустно, – Ты молись, царевна, не слушай меня. У Ренешки не жизнь – черные слезы. Ты за него помолишься, душа невинная – может, его судьба и полегчает…

      Лисавет давно уж знала, что ангел ее никакой не ангел. Камер-юнкеры жили за счет женщин, а Ренешка Левенвольд был, по слухам, еще и отравитель, и алхимик, и шпион, и состоял в подозрительной близости с собственным братом, блистательным генерал-адъютантом Карлом Густавом, и оба они именовались отчего-то «химера», то есть некое существо, разделенное и все же единое. Впрочем, не менее гадостные вещи говорились при дворе – вообще обо всех. А когда Лисавет с сестрицей и мамками выходили из царицыных покоев – Рейнгольд Густав улыбался как будто ей одной, и склонял напудренную золотом голову, как любопытная птичка, и Лисавет все равно делалось, кто и что о нем говорит. Такой он был красивый. И на уроках французского, когда учитель заставлял царевен повторять монотонно, шлифуя произношение: «mon trône», «mon empire», «mon règne»…Ей чудилось вместо «mon règne» – мое царствование, мой мир – «мой Рене». Или же – вся моя жизнь.

      Тогдашняя приемная, или антикамора, была длинная и узкая, вся в зеркалах и оконных проемах, и заворачивалась рукавом, как река. Лисавет вставала иногда в излучине этой реки, не спеша обнаружить себя, и смотрела, как камер-юнкеры шепчутся, или поправляют друг на друге мушки и локоны, или играют в карты, или Ягашка пишет свою летопись – он был придворный историограф – а Рене подглядывает в рукопись из-за его плеча. Она и час могла так простоять, незамеченная, и точеные фигурки двоились перед нею в бесконечных зеркалах, как в стеклах калейдоскопа, пропадали и появлялись в призрачных зеркальных коридорах. Однажды в своей излучине Лисавет обнаружила Агашку, на корточках за портьерой.

      – Тсс, не спугни, – Агашка потянула царевну к себе, за пышную юбку, и заставила усесться рядом, – Вот он, гляди. Бешеный Гасси, зверь поганый…

      Зеркальные коридоры – они такие… В них покажется даже то, что скрыто от обычного глаза. Казалось бы, двое просто разговаривали – Рене Левенвольд и брат его, Карл Густав. Один склонялся и шептал, другой слушал, распахнув глаза и запрокинув лицо – ловил этот шепот, как странник в пустыне внимает потокам внезапного, долгожданного ливня. Статуарность двух застывших фигур. И – вязкий тревожный воздух, пронизанный разрядами, словно перед грозой. Шепот перерастал в угрозу, трепетал в руке адъютанта тонкий черный стек – как живая гадюка – и ангел Рене улыбнулся в ответ безоблачно и ясно, и прошептал, словно сдул поцелуй с губ:

      – Helas… – Лисавет прочла по его губам.

      Статуарность рассыпалась в прах – взлетела рука со стеком, и тут же Рене перехватил руку брата – и прильнул к ней губами, и лбом, и белая перчатка, лаская, пробежала по его волосам – не выпуская СКАЧАТЬ