Послание своё я вложил, как и прежнее, в щель между рамой и карнизом её окна. Романтическое, наивное время было. И какое бесценное!
…Она не ответила на моё письмо. Ни письменно, ни устно. Я и тогда полагал, а теперь почти уверен, что письма этого она не видела. Попало оно в руки Лисовскому.
Дальше случилось то, что раздавило меня…
Дня два я Лену не видел, даже издали. И вот наступил тот день, вернее вечер… Прошёл ливень. Течёт со всех крыш. Ливня уже и нет, а идёт дождь. И вокруг тёмная мокрая мгла.
Прибегает посыльный в казарму:
– Голубев! Срочно в медпункт!
– Что? – спрашиваю. – У Сидорчука осложнения?
– Нет, гной весь вышел, уже и рана затягивается. Он ходил сегодня к Водолазову. А тот: «Чё, говорит, ходишь, если к лучшему?»
– Кто же?
– Лисовский этот! С женой.
…Когда я вошёл в медпункт, Лисовские были там. Лена сидела на кушетке, старлей у стола. Я не успел ничего сказать.
– Лена, раздевайся! – стальным голосом произнёс Лисовский.
– Женя, – голос у неё с надрывом, – может, всё-таки не надо?.. Не здесь! В госпиталь?
– В какой госпиталь? – металл в голосе его звенел.
Я посмотрел на Лену. Лицо измучено, необычно бледное.
– У Лены, возможно, температура, – попытался вмешаться я.
– Да, тридцать девять! Вот поэтому здесь всё и сделаем. У неё истерика была. Куда ей такой ехать?
– Жаропонижающее принимали? – спрашиваю.
– Только что, – последовал ответ Лисовского.
– А Водолазов где?
– Я его выставил! Не хватало, чтоб завтра весь городок хихикал. Ты – другое дело. Тем более – уникум. По крайней мере так говорят.
Наступило молчание. Потом он вновь скомандовал:
– Я сказал! Раздевайся! Сколько ждать?! Мы же договорились, – обрушился он на жену.
– Отвернитесь! Оба! – отозвалась почти истерично Лена.
Я стал смотреть в окно. Лихорадочно пытаясь понять происходящее и необычно волнуясь. При мне раздевалась женщина. Такого со мной ещё не было.
– Мне холодно, – послышался голос Лены.
Я повернулся. Она лежала на кушетке в одном бюстгальтере, вытянувшись на спине. Я не мог смотреть. Меня слепило её большое, будто восковое, тело. Лена казалась мне здесь, в небольшой, тускло освещённой комнате, античной богиней. Не скульптурной, нет. Вся наполненная живым теплом!
«Богиня» шмыгнула носом. Я молча подал ей, чтобы укрылась, простынь.
«Но как я буду делать? Это для меня впервые», – крутилось в голове.
– Товарищ старший лейтенант, я никогда абортов не делал.
– Какой СКАЧАТЬ