Тайна Зинаиды Серебряковой. Елена Арсеньева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ко мне… если бы он не сел в тот воинский эшелон, все могло быть иначе!

      Нет, не могу то и дело возвращаться к его смерти, хочу описать тот день, когда мы – ему шестнадцать, мне четырнадцать – пошли вместе с семьями, его и моей, помогать убирать хлебы. Уже скосили рожь, при нас косили овес, и мы таскали снопы, помогая складывать крестцы. Позднее принялись за яровую пшеницу, но я уже в этом не участвовала, потому что занозила большой палец на левой руке, и Боря мне занозу попытался вытащить. Как-то так вышло, что на нас никто не обращал внимания, родители наши были заняты уборкой. Он давил, давил мой палец, и мне было так больно, что я плакала, да и он сам побледнел от жалости ко мне, наконец поднес мой палец ко рту и вытащил занозу зубами. Тут уж я не сдержала слез, выдернула палец, а он с таким несчастным видом говорит:

      – Ты меня теперь не простишь и замуж за меня не выйдешь.

      А я, всхлипывая, бормочу:

      – Какие ты глупости говоришь, мы не можем пожениться, мы двоюродные!

      – Ничего, – возражает Боря, – я добуду разрешение у архиерея!

      – Эва хватил, – отвечаю я, – да ведь архиерей с тобой и говорить не станет! Ты же мальчишка!

      – Во-первых, я не мальчишка, – заявляет он так надменно. – А во-вторых, я же не сейчас к архиерею поеду, я должен повзрослеть, поступить в университет, да и тебе подрасти не мешает. Мы еще не завтра жениться собираемся!

      И только теперь я осознала, что мы совершенно серьезно обсуждаем какую-то невозможную, нереальную вещь – нашу свадьбу! И тут я опять зарыдала, причем не могу понять отчего: то ли оттого, что палец ужасно болит по-прежнему, то ли оттого, что еще не завтра жениться, а Борька такой скучный: про университет сказал, про архиерея тоже, а про любовь?! Он же должен сказать, что любит меня, а потом спросить: «А ты?» И я отвечу: «И я!» И тогда можно целоваться… Но этого ничего нет!

      Стою как дурочка, рыдаю и рыдаю.

      – Зика, – восклицает он с несчастным видом, – ну почему ты все время плачешь? Я же занозу вытащил!

      Вот дурак какой, не могу же я ему напомнить, что разговора о любви у нас не было! А он сам не догадывается, что ли?

      Я разозлилась и говорю:

      – Ты, наверное, не всю ее вытащил, кажется, она мне под ноготь залезла, и, может быть, я теперь умру от заражения крови!

      И так мне стало жалко себя, представила я эту картину: я лежу в гробу, одетая во все белая, как невеста, а Борька рядом стоит, очень печальный, а в толпе гостей топчется Варюша Крашенинникова, которая ему в прошлое Рождество глазки строила почем зря, а он внимания не обращал, и я понимаю, что она теперь уверена, что рано или поздно он все же на нее посмотрит и, может быть, даже на ней женится когда-нибудь.

      Вот ужас!

      И в эту самую минуту Борька вдруг схватил меня, прижал к себе и шепчет:

      – Ты должна знать, Зика: если ты умрешь, я тоже умру.

      Я бормочу ему в сорочку (до сих помню ее запах СКАЧАТЬ