Понедельник. №5. Наталья Терликова

Чтение книги онлайн.

      Время поцелуев

      – Марго! Вы вызываете у меня чувство турбулентности, – сообщил секретарше, напоминающей изгибами контрабас, Максим.

      – У вас дух захватывает или тошнит? – вяло поинтересовалась Марго, барабаня кровавым маникюром по клавиатуре гудящего от перегрева компьютера.

      – У меня кружится голова и замирает сердце… – томно закатил глаза Максим.

      – Автор, съешьте яду…

      Открылась дверь в кабинет Главного, и из нее вывалился взъерошенный Краснов. Вслед ему слышался хорошо поставленный начальственный баритон.

      – Говно ваш Роман! Сопли и жёваная бумага!

      – Ты написал роман? – удивился Максим.

      – Стажёр мой, Роман. Написал жалостливую статью о геях. Всё бы ничего, да только сын Главного теперь посещает нетрадиционные вечеринки, и поговаривают, что их с «Ромом» связывает пылкая дружба.

      – Сын Главного никогда не был геем. Пидор редкий, но не гей, – не отрываясь от экрана, резюмировала Марго.

      – Полукарпов, зайди! – выстрелил по селектору Главный, и Максим вполз на вершину журналистского Олимпа.

      – Где статья, посвященная Восьмому марта? – пригвоздил его к стенду с графиками кислотно-щелочного баланса Брюс Ронин. – Так и будешь всю жизнь полу-гений, полу-журналист, Полукарпов? Сейчас едешь в клуб… как его? – Ронин достал сверкающий флаер. – Клуб «Пропаганда». Там будет мужской стриптиз для тёток. Короче, осветишь событие. Давай…

      Из серого здания творцов реальности Макс вырвался в улыбчивую солнечную весеннюю лепоту и провалился по щиколотку в отечественную лужу импортной кожаной туфлей. Сука-весна! Уже оголились бледные ляжки малобюджетных «ледей», и шоколадный загар богемы приятно теребит мужские рефлексы по искажающему действительность телевизору. Весна – время поцелуев, пробуждение страстей и гормональных выбросов! И климакс, злобно шипя, отступает в сумрак подсознания…

      Весна! Тихо шагают «ходики», отстукивая им одним известный ритм жизни, и сама жизнь медленно утекает в наполненную великим смыслом бытия дыру слива сквозь наши растопыренные пальцы. И остается в памяти первый, пахнущий малиновой жвачкой поцелуй в пятнадцать, страстный и проникновенный «французский» поцелуй в девятнадцать, «кунигулус» в двадцать два, лицемерный поцелуйчик в щеку в сорок и бесплатный поцелуй в лоб, изрезанный марсианскими каналами морщин, когда вы уже расслабленно лежите в гробу и вам всё «по сараю».