«И вот вам результат…». Владимир Васильевич Перцов

Чтение книги онлайн.

      Ржали. Алик громче всех.

      А что ж ему не радоваться, чего ж не веселиться, если его поместили в эту гулкую могилу и бросили. Делегация, ради которой это всё затеяли, всё не прибывала: там усмиряли попытку переворота, потом у них был государственный оползень, потом кто-то тоже умер. Алик всё это время дежурил у своего сосуда, как Державин у гробового входа, одетый в парадное, готовый по тревоге нырнуть и не дышать. Наружу его не выпускали, сырел в полумраке; уже не знал, что сейчас на поверхности – день или ночь. Пару раз покидал пост, пока не заблудился в катакомбах, но его отловили на самом краю и сильно пригрозили. Наконец сказали: «Ложись и вживайся в роль, Станиславский, завтра приедут!» Алик радостно забрался на своё ложе, пошевелил лопатками, разравнивая спиной что-то твёрдое, и давай вживаться. Лежал он и думал, что он – вождь мирового пролетариата по фамилии Гликман, а сейчас взял и случайно умер. Но умер-то он, например, для атеистов или царства животных, а для остальных он и теперь живее всех живых, можно потрогать. С этим он и задремал. Приснилось ему, что Славик-Дзержинский с наганом ведёт его в расход, а расход этот находится в столовой кабельного завода и похож на бочонок с рекламной перхотью; его раздевают по пояс и поясняют, что это та перхоть, которую он не сносил, пользуясь лысиной, но настал час расплаты. В чём заключался этот час, Алик не узнал, ибо проснулся от лязга металлической двери. Послышались голоса, щёлкнул и зажёгся свет. «Пришли, – подумал Алик, плотно зажмурив глаза и перестав дышать, стараясь с одной стороны придать лицу мудрое ленинское выражение, с другой – незаметно спрятать под покрывало руку с японскими часами. – Раз – два – три – четыре… двадцать один – двадцать два – двадцать три…» Воздух заканчивался, но голоса не уходили. Алик слышал в груди глухой стук, казалось, все видят, как под покрывалом бьётся сердце. Он чуть-чуть приоткрыл глаза и увидел двух военных в фуражках – и больше никого. Военные занимались чем-то очень знакомым. Поняв, чем именно, Алик поднялся с места своего последнего упокоения и сказал: «Здгавствуйте, товагищи кгасноагмейцы!»

      И трогательно протянул руку к стакану.

      Дальше они пировали уже втроём. Ленин тоже удивлялся на мамин напиток, даже закашлялся, с характерной ленинской картавинкой:

      – Откуда… где бгали?!

      – Он сам с Белоруссии, – сказал Полещук, кивая на Туркеню. – Брестская крепость. Они там такую самогонку гонят. Даже лучше!

      – Не может быть! – воскликнул Ленин, вытирая слёзы. – Сейчас ведь указ о богьбе с пьянством и самогоновагением!

      – Не, – махнул рукой Туркеня. – Мы в пуще гоним, в болотах. Мама писала, после указа над пущей несколько раз пролетал милицейский вертолёт и затих. У Надежды Константиновны цистерну с воздуха обстрелял.

      – Котогая Надежда Константиновна? – оживился Ленин. – Кгупская?

      – Нет, библиотекарка, «для детей и юношества». Они купили у ракетной СКАЧАТЬ