Изобретение Вальса (сборник). Владимир Набоков

Чтение книги онлайн.

                              Лжешь…

                        Вы – бурный,

      но добрый…

      Лжешь!

          Вы – князь лесной, чей герб –

      кистень, а эпитафия – веревка!

      Вот это так! Ты, брат, слыхал? Что, ловко?

      Не шутку ли ты шутишь?..

                      Нет. В ущерб

      твоей мечте – коль ты мечтал увидеть

      все качества подлунные во мне, –

      разбойник я, живущий в глубине

      глухих лесов… Как стал я ненавидеть

      сиянье дня, как звезды разлюбил,

      как в лес ушел, как в первый раз убил –

      рассказывать мне скучно… Я заметил –

      зло любит каяться, а добродетель –

      румяниться; но мне охоты нет

      за нею волочиться… Доблесть – бред,

      день – белый червь, жизнь – ужас бесконечный

      очнувшегося трупа в гробовом

      жилище…

              Словно в зеркале кривом

      я узнаю того, чей смех беспечный

      так радовал, бывало, нашу мать…

      Убийца я!

              Молчи же…

                      Бесшабашный

      убийца!

              О, молчи! Мне сладко, страшно

      над бездною склоняться и внимать

      твоим глазам, беспомощно кричащим

      на ломаном и темном языке

      о царстве потонувшем, о тоске

      изгнанья…

          Брат! По черным, чутким чащам –

      живуч, как волк, и призрачен, как рок, –

      крадусь, таюсь, взвинтив тугой курок:

      убийца я!

              Мне помнится: в далеком

      краю, на берегу реки с истоком

      неведомым, однажды, в золотой

      и синий день, сидел я под густой

      лоснящейся листвою, и кричали,

      исполнены видений и печали,

      лазоревые птицы, и змея

      блестящая спала на теплом камне;

      загрезил я, – как вдруг издалека мне

      послышалось пять шорохов, и я

      увидел вдруг между листов узорных

      пять белоглазых, красногубых, черных

      голов… Я встал – и вмиг был окружен…

      Мушкет мой был, увы, не заряжен,

      а слов моих они не понимали;

      но, сняв с меня одежды, дикари

      приметили вот это… посмотри…

      головки две на выпуклой эмали –

      ты и Давид: тебе здесь восемь лет,

      Давиду – шесть; я этот амулет –

      дар матери – всегда ношу на теле;

      и тут меня он спас на самом деле:

      поверишь ли, что эти дикари

      метнулись прочь, СКАЧАТЬ