Записки психиатра. История моей болезни. Виктор Хрисанфович Кандинский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ работники, потому что долго служил у нее и отчасти помогал ей в ее домашних работах. Со своими работниками Губарева обращалась запросто, обедала с ними за одним столом, ходила с ними в трактир для чаепития, помогала им в уборке лошадей; поэтому работники вообще любили ее, впрочем, как она сама говорит, «забываться» перед нею, не исключая и Пахома, не смели. С извозчиками Губарева сама превратилась в извозчика и, браня своих работников, зачастую, как сама признается, прибегала к непристойным ругательным терминам. Будучи вспыльчивой и требовательной, она «не спускала» своим работникам пьянства и других провинностей и нередко «лупила их кнутом». Пахому, как больше бывавшему у нее на глазах, доставалось (по ее словам) даже чаще других. Научившись управляться с лошадьми, Губарева нередко одевалась в кучерское платье и «ездила за извозчика», причем особенно бывала довольна, если доводилось ей отвезти мать свою или кого-нибудь из лиц, близко ее, Губареву, знавших, и эти седоки ее не узнавали.

      По делу следует, что никто из домашних Губаревой и ее близких знакомых никогда не видал ее пьяной, хотя, впрочем, видели, что она выпьет стакан вина или рюмку водки. Однако брат ее (как он сам сообщил мне) в последние два года замечал, что сестра иногда является домой «выпивши», но не сильно, а лишь до степени приятной экзальтации. Сама Губарева относительно этого предмета дала мне следующие объяснения: привыкать к вину она начала во время знакомства с вышеупомянутой вдовой полькой, после же того уже никогда в подходящей компании не избегала спиртных напитков; по ее словам, она выпивала обыкновенно у таких своих знакомых, о существовании которых ее домашние не знали, например, у тех содержанок, с которыми ей приводилось сходиться, а также и во время своих поездок по трактирам, но до крайней степени обыкновенно не напивалась, раз только случилось, что после двух стаканчиков коньяку она «свалилась». Губарева любила вообще всякое вино, но коньяку и ликерам отдавала предпочтение; водку же, напротив, пила мало, рюмку-две, и то больше «за компанию» с извозчиками. Во хмелю становилась еще более веселой и смелой, однако никаких скандалов в большинстве случаев не делала. Впрочем, если ее «трогали», т. е. сердили, то она в нетрезвом виде раздражалась еще легче и сильнее, чем в обыкновенном своем состоянии, и готова была, по ее словам, «кого угодно съездить по морде». Привыкнув к спиртным напиткам вне дома, впоследствии она и дома, будучи совершенно одна, стала по временам прибегать к коньяку или ликерам, «чтобы забыться», так как нередко на нее «нападала тоска».

      В последние два года болезненные особенности характера Губаревой, по наблюдениям ее родных, выступили особенно резко. Изменчивость ее настроения достигла высшей степени, так что в Губаревой «стали замечаться быстрые переходы от самой буйной веселости к ужасному беспредметному озлоблению» (слова ее брата). После одного огорчения, случившегося с Губаревой в конце 1880 г. (у ее лошади кто-то отрезал язык), она долгое время сильно тосковала, СКАЧАТЬ