Следователь по особо важным делам. Анатолий Безуглов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Не идут. Суеверный народ, – покачал он головой.

      – Богато живете…

      – И домишко жидковат. Сборнощелевой… Так прозвали их. Щитовой, значит. Поставили с десяток, когда совхоз создавали. Конечно, сразу с жильем туго было. Тут уж не глядели. Теперь обстраиваемся солидно.

      – Нам бы еще одного понятого. Такой порядок.

      Я огляделся. Улица была пуста. Только по разбитой дороге ехал грузовик. Я уже хотел остановить, чтобы попросить шофера быть понятым. Но вспомнил: уборка. И опустил руку. Савелий Фомич заметил мой жест. И сказал:

      – Пенсионерка напротив проживает. Наверняка дома…

      Пенсионерка, оказывается, уже с большим вниманием наблюдала за нами из своего окна. Быть понятой согласилась не сразу. Савелию Фомичу пришлось пустить в ход все свое красноречие. Особенно он напирал на то, что я – «следователь московский».

      – А в Москву меня не потащут? – с опаской спросила старушка. – Вон мою сноху в Барнаул вызывали.

      – Нет, бабушка, не вызовем, – успокоил я ее. – И вообще никуда ехать не придется.

      – Ну, тогда еще можно. Поездов я боюсь, – призналась она. – Да и внучат не на кого оставить.

      Я обошел дом. Понятые двигались сзади, соблюдая дистанцию в два-три шага.

      Участок зарос репейником, дикими цветами. Они издавали острый, пряный аромат.

      Желтые зонтики напомнили мне мой дом. Мать приносила целые охапки цветов, которые якобы отпугивали тараканов, мух и прочих насекомых. Разложенные под шкафом, кроватями, по углам комнаты, зонтики сохли, рассыпались в порошок. Их выметали, заменяли свежими. Потом я где-то вычитал, что растение это называется еще пижмой.

      Прусаки не хотели признавать ее зловредного запаха и невозмутимо бегали по полу, не боясь ни света, ни людей. Повод для отца лишний раз подтрунить над матерью…

      Когда мы подошли к крыльцу, мой взгляд выхватил среди травы, прокравшейся к самому фундаменту, несколько ярко-красных цветов. Нагнувшись, я разглядел кустик гвоздики, отчаянно боровшийся с повиликой. Если цветок не выручить, на следующий год его обязательно забьет сорняк.

      – Покойница посадила, – вздохнула старушка. И я понял, что речь идет об Ане Залесской.

      – Теперь внутри? – нетерпеливо спросил сторож.

      – Нешто в доме темно… – неуверенно сказала старушка.

      Я отворил ставни, едва державшиеся на петлях. В дом вошел последним.

      Маленькая прихожая заканчивалась кухонькой. Две комнаты. Первая – побольше. Совершенно пустая.

      Залесскую нашли во второй, служившей, видимо, спальней. Я ее знал по фотографиям в деле. Здесь стояла одна только голая кровать. Допотопное сооружение со спинками, выкрашенными под дуб, со звонкой панцирной сеткой. Рядом со спинкой, у стены, находилась тумбочка. На ней обычно лежала бритва, которой Залесский, по его показаниям, поправлял виски.

      Окно из спальни выходило на задний двор.

      Везде – тонкий слой пыли.

СКАЧАТЬ