Степан Бандера и судьба Украины. Леонид Млечин

Чтение книги онлайн.

      Как же это воспринимать и как к этому относиться?

      Религиозный философ Георгий Петрович Федотов писал когда-то, что русская интеллигенция несет один грех перед украинским национальным движением: она его не замечает. Беда в том, что в замкнувшейся в себе Галиции национальную идею оседлали фанатики и радикалы, такие как Степан Бандера. В этом узком провинциальном мирке развилась националистическая шизофрения, которая, как яд, разрушала умы.

      Но это лишь одна глава истории. Есть множество других.

      Мало кто задумывается над тем, отчего именно ненавидимый у нас Бандера и Организация украинских националистов* в тридцатые и сороковые годы предстали в роли защитников народных интересов? Что переживали тогда в западных областях, от кого просили защиты? Да много ли мы вообще знаем о соседях?

      Историю Украины, печально заметил один из видных деятелей национального движения, столетие назад пытавшийся сделать ее самостоятельным государством, нужно читать с бромом. Настолько она драматическая. Или даже трагическая, потому что добиться независимости украинцам после Первой мировой войны не удалось. Соседние народы обрели самостоятельность, но не украинцы. А почему бром? Других успокаивающих препаратов тогда не знали.

      Революция и Гражданская война повсюду прокатились кровавым хаосом. Однако же Украине, пожалуй, досталось больше других. На ее территории люди убивали друг друга с особым ожесточением. Природу этого ожесточения и сегодня не просто объяснить.

      «В Украине шли гражданские войны как внутри российского лагеря (между красноармейцами и белогвардейцами), так и внутри украинского лагеря (между гетмановцами и петлюровцами), – считает современный историк Станислав Кульчицкий (см. сборник «Украина Incognita». Киев, 2004). – Однако наиболее жестокий характер приобрели войны между украинскими и российскими войсками. К ним следует отнести русско-украинские войны 1917–1918 и 1918–1919 годов, а также войну между деникинцами и петлюровцами. Эти войны назвать гражданскими нельзя».

      Украину делили и соседи, и сами украинцы, ненавидя друг друга.

      Конечно, исторически обусловленная разделенность Запада и Востока сказывалась всегда. Даже при стремлении советской власти ликвидировать ее любыми средствами. В 1969 году, когда считалось, что с бандеровщиной давно покончено, начальник управления КГБ Ивано-Франковской области докладывал в центр:

      «Оперативная обстановка в области характеризуется наличием среди местного населения глубоких корней националистической идеологии… Вскрыта и пресечена идейно вредная и антисоветская деятельность нескольких формирований националистического характера, которые занимались националистической обработкой советских граждан, размножали и распространяли антисоветские документы и возводили клевету на национальную политику советского государства».

      Поклонники национальной идеи сосредоточились не только в западных областях, оттого в советскую эпоху происходящее на Украине воспринималось настороженно, с сомнением и опаской. Если в Киеве намеревались перевести обучение в высших учебных заведениях на украинский язык, то в Кремле видели в этом проявление национализма и сепаратизма. Меняли руководителей республики, подбирали тех, кто стоял на «позициях Богдана Хмельницкого», то есть полностью ориентировался на Москву. Новый хозяин возмущался предшественником:

      – Наблюдается ревизия прошлого, восхваление старины. А издание Пушкина на украинском языке! А трансляция футбола на украинском!

      Один из видных украинских прозаиков так характеризовал в дневнике руководителя республики:

      «Тоже трагическая фигура. Каждый из украинских лидеров, оказавшись на вершине, должен был выбирать: будет работать он на Украину или на Москву. И, конечно, каждый выбирал последнюю. Кто проявил бы непослушание, не продержался бы у руля и трех дней. И этот понимает. К тому же у него, очевидно, не было со школы украинского воспитания…»

      Из Москвы присылали в Киев руководителя госбезопасности с заданием развернуть настоящую борьбу с национализмом. Он внушал подчиненным:

      – Мы работаем на Союз, мы интернационалисты, и никакой Украины в нашей работе нет. Но о какой борьбе с украинским буржуазным национализмом может идти речь, если первый заместитель председателя комитета приходил на работу в «вышиванцi»!

      Имелась в виду традиционная украинская рубашка с вышивкой…

      Идеологическая чистка считалась в республике задачей номер один, потому что национальная идея не умирала.

      Второе управление КГБ Украины – контрразведка (по традиции самое многочисленное и важное!) насчитывало всего 80 офицеров. А самым крупным оперативным подразделением стало пятое управление (борьба с идеологической диверсией) – 155 оперативных работников, вдвое больше! Ни в одной другой республике такого не было.

      «Новая СКАЧАТЬ