Литературный институт. Виктор Улин

Чтение книги онлайн.

      Так пела в середине 90-х Анастасия.

      Певица, в наши дни почти забытая – хотя за песню про ночной экспресс заслуживает легиона бессмертных.

      Конечно, в угоду выразительности и соблюдению размера текст имеет неточность.

      Отправление этой самой «Красной стрелы» – точнее, двух одинаковых скорых поездов из красных вагонов под номерами 001 и 002, отходивших в один и тот же момент навстречу друг другу от одинаковых по архитектуре вокзалов двух российских столиц – назначалось не ровно в полночь, а на минуту раньше. Поезд трогался в 23-59. Это делалось для удобства командировочных пассажиров, даты отбытия-прибытия оказывались разнесенными.

      Равно как и скорость экспресса не была максимальной: он подъезжал к перрону назначения в то время, когда любой вновь прибывший уже мог спускаться в метро и ехать по делам, не ожидая час или два до открытия учреждений.

      Но картина, переданная этими строчками, вызывает в душе бурю воспоминаний точностью своих чувств и красок.

      Ночь, пустой (по причине того, что все уже спрятались в своих купе) перрон, быстрые шаги вдоль вереницы вагонов (что дает аллитерация трех «п» во второй строчке), стертые лица близких людей…

      Не провожающих, а всплывающих в памяти: к «Стреле» приходили редко по причине ее позднего отбытия, да и вообще мало кто провожал людей, едущих по делам.

      Тем более, никто никогда не провожал на этот поезд меня.

      Но я слушаю старую песню рыжей Анастасии – или даже просто читаю стихотворение Анатолия Поперечного – и вспоминаю все то, что когда-то было привычным.

      Этот ночной экспресс, пустой перрон неприветливой весны.

      Легкую изморозь под ногами.

      Воспаленный свет фонарей, которым – как и людям! – тоже хочется спать.

      Вижу дымки титанов над красными вагонами.

      Вдыхаю струйку сгорающего древесного угля, креозот шпал, еще что-то непонятное, но привычно железнодорожное. Томящее душу своим невнятным ожиданием… кому-то находок, кому-то потерь,

      Даже слышу мелодию Эннио Морриконе, несущуюся из открытого всю ночь кооперативного киоска в начале перрона. Не из ютюба, не с компакт-диска – с обычной магнитофонной кассеты.

      Погружаюсь во все это и вспоминаю свою ушедшую жизнь.