Миниатюры & сатира. Владислав Алексеевич Басов

Чтение книги онлайн.

      Всю следующую неделю был со мной ОТХОДНЯК.

      Отходил я долго, мучительно, – еще бы! Неделя в объятиях… (цензура)

      Целую неделю и приводил себя в чувство, держа в душе цензуру эту.

      После…

      Ну, после, разумеется, затосковал.

      Уже ни вопросов, ни ответов, – лежу себе в кровати, не подымаясь, и – тоска, тоска…

      Наконец, очухался.

      Подошел к окошку, – а за окошком слякоть, ветра, да дожди…

      И так не по себе, а тут еще такой вид в придачу.

      И снова: «люблю, аль нет?»

      Ночь прошла без сна.

      Вся в размышлениях, да сомнительных выводах.

      Под утро я пришел к заключению, что любви – нет.

      А раз нет любви – значит, и с Ней у меня ничего серьезного не было.

      Так, мимолетное влечение.

      Наконец, я и во влечении усомнился.

      «А вдруг она ведьма?» – взбрело мне.

      Взяла, да и околдовала.

      Не может ведь обычная баба быть такой ненасытной, – НЕ МОЖЕТ!

      Не может, наконец, она быть ненасытнее мужика.

      Ведь обычно бабы с мужиков воют, а мужики все время ноют: дай, да дай; еще, да еще, – как дети малые по молоку.

      Здесь же все иначе.

      Стало быть – что-то не чисто…

      Но вот, стал я анализировать, – и снова припомнил.

      Припомнил все: и формы, и грудь, и ножки, – крепенькие, гладкие… – тьфу ты!

      Околдовала!

      Подсыпала яду, – вот и мучаюсь.

      Одним словом, не выдержал. Оделся, да и – только пятки сверкали.

      Адрес Ее я запомнил прекрасно.

      В несколько минут добежал до Ней.

      Вошел в подъезд и уткнулся носом в чью-то спину.

      Спина развернулась, – и вот, уже вместо спины рожа мужицкая.

      «Очередь», говорит.

      Мне стало интересно, куда такая очередина выстроилась. Но делать нечего, – пришлось ждать.

      Наконец, преодолев несколько ненужных этажей, к глубокой ночи оказался я на заветном.

      И вижу, что очередь эта исчезает в дверях… Ее квартиры!

      Заходит мужик, и минут двадцать – ступор.

      Затем этот же мужик выползает на четвереньках, да еще задом.

      А следом высовывается рука.

      Ее.

      Берет за шиворот следующего – и…

      С одной стороны, мне стало досадно.

      «Ненасытная! – говорил во мне монолог. – Вот, значит, как. Стоило мне на неделю в загул уйти – так ты уж…»