Аргентинец. Эльвира Валерьевна Барякина

Чтение книги онлайн.

      Они неслись, взявшись за руки, разбрызгивая лужи, куда-то в темноту, в ночную революцию, в сходящий с ума город. Прятались в тени кремлёвской стены, пережидая, пока мимо пройдёт красногвардейский отряд. Один из солдат зажёг спичку, чтобы прикурить, и пламя озарило его страшное бородатое лицо и грани винтовочных штыков.

      Стук сапог, скрип колёсиков пулемёта, подпрыгивающих на каменной мостовой…

      Наконец Нина и Клим выбрались на Благовещенскую площадь, где между соборами шныряли сутулые люди с поднятыми воротниками.

      – Куда теперь? – растерянно спросила Нина.

      – Ко мне, – отозвался Клим. – На случай, если Фомин вздумает вас искать.

      – А как же ваш поезд?

      – Да чёрт с ним!

      7

      Их трижды останавливал патруль: какие-то типы с пулемётными лентами поверх ватников требовали документы, но всякий раз пятирублёвая купюра оказывалась нужнее пропусков.

      Клим всю дорогу держал Нину за руку. Его сердце оглушительно билось, мысли метались. Московский поезд, верно, уже ушёл, вместе со всеми вещами, но это не имело значения. Происходило то, что должно было случиться давным-давно, то, чего он ждал столько времени – может, всю жизнь.

      – Почему вы вернулись за мной? – тихо спросила Нина.

      – Услышал, как стреляли.

      На Мироносицкой и Ильинке было отключено электричество. Дома стояли тёмные, будто заброшенные; кругом ни души.

      Поднявшись на крыльцо, Клим открыл входную дверь и повёл Нину в свою комнату. Там было пусто: остались только кровать, икона с мерцающей лампадкой и портрет Николая II, который никто из соседей не захотел купить.

      Они скинули пальто на кровать и сели на пол, прислонившись спинами к жаркому печному боку.

      – Печка – лучшее изобретение на свете, – сказала Нина, стягивая промокшие чулки.

      Клим кивнул. Невероятно: Нина сидела в его комнате. Напряжение в каждом суставе, в мышцах, в глазах…

      Она дотянулась до муфты, упавшей на пол, и достала конверт с векселем.

      – Я не возьму его.

      – Почему?

      – Не хочу, чтобы ты думал, что я тебя использую.

      Первый раз назвала на «ты»…

      – А что ещё со мной делать? Использовать, конечно. – Клим кинул вексель в печь.

      Нина придвинулась и положила голову ему на грудь.

      – У тебя так сердце грохочет…

      – Неудивительно.

      Обнять, целовать ямочку на затылке, висок, уголки губ. Проваливаться в свои легендарные сны, с восторгом узнавать их – и тут же терять ход мысли, ход времени. «Ниночка, Ниночка…» – выдыхать с усилием.

      Она вдруг встала. Закинула руки за голову и, вынув одну за другой шпильки, сунула их в карман. Потом распустила крючки на платье и спустила его на пол.

      Села на кровать – совсем иная в белой рубашке и панталонах.

      – Иди ко мне.

      Развязала Климу галстук, расстегнула СКАЧАТЬ