Узел. Николай Свечин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спаслись. Но квартиру разграбили и подожгли. Все имущество сгорело, ничего не осталось. Гол как сокол. Ну да ладно, это только вещи; главное, что сами уцелели.

      – А Мойсеенко? – впервые вступил в разговор директор Департамента полиции.

      – Мойсеенко переехал в Малый Гнездниковский, – ответил Василий Степанович. – Там охрана, жандармы с казаками, он и переждал.

      – А служба?

      – Службу Дмитрий Петрович забросил. И другим приказал сидеть тихо, чтобы не привлекать внимания боевиков.

      – Почему же начальником сыскной полиции вместо погибшего не назначили Стефанова? – раздраженно спросил Трусевич у Лебедева. – Один рискует головой ради долга, а второй сидит в кустах. И в результате получает должность!

      – Мойсеенко тогда уже был надворным советником, – начал оправдываться Лебедев. – И университет закончил. А Стефанов из сельских учителей и в чине коллежского секретаря.

      Столыпина же заинтересовало другое:

      – Ваша служба в трудное время была как-то отмечена правительством?

      – Так точно, ваше превосходительство, – ответил москвич. – На Пасху получил орден Святого Станислава третьей степени.

      – А денежную награду? Хотя бы на возмещение погибшего имущества.

      – Никак нет.

      Трусевич обратился к премьер-министру:

      – Еще не поздно разобраться с поведением надворного советника Мойсеенко во время декабрьских событий. Бездеятельность можно доказать.

      Лыков не выдержал и перебил начальника:

      – Максимилиан Иванович, так можно далеко зайти. В девятьсот пятом все мы выглядели не авантажно. Чего теперь после драки кулаками махать?

      – Ну вы-то не из тех, кто сидел в кустах, – возразил действительный статский советник. – Вы-то известный храбрец.

      – Храбрец? – нахмурился сыщик. – Уж не тогда ли я им был, когда у меня на глазах абреки застрелили поручика Абазадзе? На дороге из Тифлиса в Гомбары. Даже револьвер не вынул, стоял и дрожал, смотрел, как убивают смелого и достойного человека. Пальцем не пошевелил![3]

      В кабинете повисло тягостное молчание. Все вспомнили недавние кровавые годы, и похоже, каждый знал за собой слабину. Столыпин покосился на Трусевича, тот состроил гримасу: мол, потом расскажу…

      Премьер-министр велел коллежскому секретарю продолжать.

      – Кто как себя вел в страшном пятом годе, действительно лучше не вспоминать, – согласился докладчик. – И в шестом тоже. Сейчас ноябрь тысяча девятьсот седьмого, вроде бы стало полегче. А нашего брата полицейского все равно каждый день убивают. Той России, которая была до бунта, больше нет. И не знаю, вернется ли она когда-нибудь. Раньше, если в Москве городового пальцем тронут, уж вся полиция на подмогу бежит. Хороший служивый мог разогнать драку одним внушением. А теперь… – Стефанов вздохнул и, как бы очнувшись, СКАЧАТЬ