Военный госпиталь в блокадном Ленинграде. Федор Грачев

Чтение книги онлайн.

      Много дел у санитарки. Переложить раненого. Накормить. Умыть, поправить подушку, одеяло. Это – ее обязанность. А ласковое слово, теплое человеческое участие – это от души. Это не каждый умеет.

      Дарья Васильевна умела. Вечно чем-нибудь занятая, с ласковым торопливым говорком, она являла собой поистине образец трогательной заботливости и внимания к своим подопечным.

      И раненые очень уважали Петрову – «тетю Дашу».

      Но тетя Даша, «знаток всех болезней», страдала одним недостатком: она любила ставить свои «диагнозы», помимо врачей… «Ежели захрипел – значит, помрет. Стал есть – пойдет на поправку. Шумно дышит – быть беде. Посинел— в землю просится…» Кроме того, Дарья Васильевна стремилась быть в курсе всех событий, которые ее совсем не касались. Тетя Даша поставила «диагноз» и Павлову: антонов огонь… Помрет! Неизвестно, каким образом ее «заключение» стало ведомо Степану Ивановичу.

      Павлова на каталке доставили в операционную и положили на стол. Он с тревогой посмотрел на врачей и еще больше заволновался, когда его левую руку и правую ногу привязали к операционному столу манжеткой и широким брезентовым ремнем.

      – Что же вы меня привязываете? – чуть дрогнувшим голосом спросил старик. – Я ведь не убегу!..

      – Так надо, Степан Иванович, – ласково сказала Кув-шинова.

      Она встала напротив Муратова, а он склонился над Павловым и вдруг озорно подмигнул: не волнуйся, мол, все будет хорошо!

      Раненый испуган ярким светом, обстановкой операционной: хирургические инструменты, запах эфира, вода, люди в белых халатах и марлевых масках, делающих их похожими друг на друга.

      Смотрю в лицо Степана Ивановича. Вздрагивает седоватая бородка, В широко раскрытых глазах – страх и надежда.

      – В атаки ходил, а вот сейчас страшнее! – признался Степан Иванович.

      – Не бойтесь, Павлов! – успокаивал его Муратов, обрабатывая йодом кожу коленного сустава. – Сколько вам лет?

      – Пятьдесят пять…

      – Вы в какой губернии родились?

      – В Костромской…

      – Да ну! Я ведь тоже костромич.

      – Земляки, значит! Усыплять будете?

      – Да. Так лучше. Вы где ранены?

      – На Невской Дубровке…

      Муратов знал и раньше о возрасте Павлова. Знал о том, где был ранен Степан Иванович. К тому же Муратов родом вовсе не костромич, а горьковчанин. Но он понимал состояние пожилого бойца. Вопросы хирурга сводились к одному: отвлечь раненого от его тревожных дум. Это была своего рода психоанестезия.

      Я закрыл лицо Павлова маской, но он рванулся, стараясь сбросить ее, и закричал:

      – Ногу отрезать не дам! «Какой губернии…» Знаю я эти губернии! Ты мне зубы не заговаривай – не обманешь! Лучше с ногой помру! Отцепляй от стола!

      – Что вы, Степан Иванович, никто и не собирается отрезать. Мы только осколок вызволим. – Петр Матвеевич мягко ощупывал колено. Темно-коричневое от йода, оно стало похоже СКАЧАТЬ