Покровские ворота (сборник). Леонид Зорин

Чтение книги онлайн.

      – Теперь это уже все равно, – элегически произнес Костик.

      – Твоя правда, – согласился Славин.

      Около Габора суетились поклонники его дарования. Они заказывали мелодии, суля ему золотые горы. Аплодисменты звучали все громче. И, заряженный общим волнением, Габор выкладывался вовсю. Внезапно ухарским ловким движением пожилого озорника он мастерски вытянул струну наподобие тетивы и, как бы вонзая в нее стрелу, взмахнул послушным ему смычком.

      – Ну, Распутин… – вскричал отставник, вспоминавший Демянский плацдарм.

      На Распутина Габор был мало похож, но, так или иначе, было ясно, что восторженный слушатель покорен.

      Приметив Славина и Костика, скрипач радостно улыбнулся. Он закончил высокой и тонкой нотой, которая, слетев со струны, долго еще висела в воздухе меж черным небом и черной водой. Разгорячившаяся аудитория устроила виртуозу овацию.

      – Шоколадное дело, – вздохнул Славин.

      – Эдик бы этого не перенес, – сказал Костик, колотя в ладони.

      Славин, улыбаясь, кивнул:

      – Далеко Эдику до Габора.

      Скрипач между тем подошел к приятелям. Он сердечно пожал им руки и опустился на придвинутый стул. Офицеры выразили свое восхищение. Краснолицый, воодушевленный тем, что музыкант присел за их столик, гордо поглядывал по сторонам.

      Славин налил в фужер вина, Габор, поколебавшись, пригубил. Он пыхтел, задыхался, утирал пот, привычно жаловался на здоровье. Так приятно играть для чутких людей, настоящих ценителей искусства. Ведь он учился с Токи Хорватом Дьюлой, великим мастером, таких больше нет. Да и сам Габор в юности был хоть куда. Вам трудно поверить, но был футболистом, играл не где-нибудь, а в «Унгарии». Играл и с австрийцами и с испанцами, вся Венгрия знала его имя. Но судьба распорядилась по-своему…

      «В самом деле, – подумал Костик, – судьба – отменная мастерица. Умеет все повернуть и вывернуть. Занесла же она за тысячи верст ресторанного бога и чародея, соединила с основательной женщиной и бросила на поплавок, на котором он пробудет до смерти вместе со скрипкой, старой подружкой, свидетельницей иных времен. При этом по праву можно сказать, что судьба была к нему милосердна, если вспомнить, что восемьсот тысяч венгерских евреев сгорели в Освенциме».

      – Слушай, – попросил отставник, – я мотив напою, а ты сыграй. Сумеешь? Это моя любимая… Ты послушай, я напою…

      Усатый, пряча в карман кисть в черной перчатке, сказал негромко:

      – Не выйдет, Петрович. Товарищ устал… Не разберет… Дай ему отдых…

      – Выйдет, – упрямился офицер. – Это, знаешь, такая песня…

      – Напойте, – мягко сказал Габор. – Я постараюсь… вдруг получится.

      Отставник запел, безнадежно фальшивя, багровея от напряжения:

      – Выпьем за тех, кто командовал ротами, кто замерзал на снегу…

      Хриплый бас СКАЧАТЬ