Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга. Роберт Хайнлайн

Чтение книги онлайн.

      – Я не хотел хвастаться, дедушка. Просто привык – работа заставляет. Но я не утверждал, что это добродетель.

      – Что именно? Работа или раннее вставание? Ни то ни другое не добродетель. Встав пораньше, больше работы не сделаешь. Ведь бечевка не станет длиннее, если ты отрежешь один из ее концов и навяжешь на другой. Если встанешь пораньше, зевающий и все еще усталый, на самом деле сделаешь меньше. Не сможешь сосредоточиться – наделаешь ошибок, и все придется переделывать. Подобная бурная деятельность обернется ущербом себе самому. И не доставит удовольствия. Кроме того, понапрасну рассердишь соседей, если станешь возиться у коровы с подойником посреди ночи. Айра, прогресс двигают не те, кто рано встает, его стимулируют лентяи, старающиеся облегчить себе жизнь.

      – Из-за тебя я начинаю думать, что понапрасну истратил четыре столетия.

      – Возможно, так и было, сынок, – если ты вставал спозаранку и усердно трудился. Но менять плохие привычки никогда не поздно. И ни о чем не сожалей – я тоже попусту растратил большую часть своей долгой жизни, хотя, быть может, и более приятным образом. А не хочешь ли послушать рассказ о человеке, сделавшем из лени искусство? Он положил свою жизнь, чтобы проиллюстрировать принцип наименьшего действия. Это подлинная история.

      – Безусловно. Но я вовсе не требую, чтобы она была подлинной.

      – О Айра, я не позволю правде ограничить мое красноречие – в душе я солипсист. Слушай же, о могучий царь.

      Вариации на тему

      II

      Сказка о человеке, который был слишком ленив, чтобы ошибаться

      Он был моим приятелем во флотском училище. Я имею в виду не космический флот – все это происходило раньше, чем человечество добралось до спутника Земли. Это был мокрый флот: корабли плавали по воде и пытались потопить друг друга, зачастую с прискорбным успехом. Я впутался в это дело, вероятно, по молодости и потому, что как-то понять не мог, что коли мой корабль потонет, то, скорее всего, и мне с ним придется идти на дно. Но эта история не обо мне, а о Дэвиде Лэме[21]. Чтобы понять Дэвида, следует обратиться к его детству. Он был для нас деревенщиной, то есть явился из мест, даже по тогдашним меркам считавшихся нецивилизованными, – а Дэвид появился из такой глухой глухомани, что там вместо петухов совы кур топчут.

      Образование он получил в сельской однокомнатной школе и покончил с ним в тринадцать лет. Учиться-то он любил – потому что в школе ничего не нужно было делать, только сидеть и читать. А вот до и после занятий приходилось пахать на семейной ферме. Работу эту он ненавидел, потому что она называлась «честным трудом», что на самом деле означало «тяжелый, грязный, бесконечный и скудно оплачивавшийся». Кроме того, его заставляли вставать ни свет ни заря, чего он терпеть не мог. В общем, окончание школы стало для него самым черным днем в жизни: теперь ему предстояло «честно трудиться» уже весь долгий день и забыть про шести-, семичасовой отдых за партой. И вот однажды он СКАЧАТЬ