Свод небес. Наталья Струтинская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он немного теплел и появлялся в нем живой блеск, который почти совсем из него исчез. Марфа подумала, что ее сестра несчастлива, как и она. Быть может, Агриппина так же замечала в Марфе эту несчастливость, но ни одна из сестер не говорила другой о своем несчастье, считая, что никто этого несчастья не поймет.

      Только когда мальчик уснул, Марфа уговорила Агриппину вернуться домой – отец не обидится, если Груша уедет раньше. Алексина Тимофеевна, конечно, была недовольна ранним уходом дочери, но отговаривать ее не стала, окинув только бесстрастно-осуждающим взглядом мирно спавшего внука.

      Груша уехала; ее муж, лицо которого выражало суровое недовольство, последовал за ней. Марфе вспомнились ее мысли о ребенке. Ее сестре появление ребенка не принесло счастья. Быть может, действительно было к лучшему, что у нее не было детей.

      Мужчины вышли на просторную лоджию, чтобы выкурить по сигарете (Марфа знала, что Филипп не курил ни под каким предлогом), а Марфа помогала матери убрать со стола.

      – У Груши болезненный вид, – сказала Марфа, оставшись с матерью наедине. – Ты не заметила?

      – С чего бы ему взяться? – откликнулась мать. – Растить детей нелегко, – тоном превосходства сказала она. – Я подняла вас четверых, а у нее он один. Справится.

      – Может быть, дело не в ребенке? – предположила Марфа, у которой несчастный вид сестры вызвал искреннее беспокойство.

      – А в чем же еще? – вскинула тонкие дугообразные брови Алексина Тимофеевна.

      Марфа ничего не ответила, в который раз утвердившись в том, что ее мать никогда не поймет жалоб, которые не имеют под собой четко аргументированного основания.

      Не услышав ответа, Алексина Тимофеевна, вытиравшая в это время посуду, замерла с тарелкой и полотенцем в руках и внимательно посмотрела на дочь, которая вспененной губкой полировала блюдце.

      – Ты считаешь меня слишком требовательной, правда? – услышала Марфа на удивление мягкий голос, даже заставивший ее перестать полировать блюдце и, дабы убедиться в том, что голос действительно принадлежит матери, поднять глаза на Алексину Тимофеевну.

      – Нет, мама, – ответила Марфа, помедлив. – Просто с тобой трудно дать волю чувствам.

      Алексина Тимофеевна поставила на столешницу тарелку, которую держала в руках, отложила полотенце и подошла к Марфе. Непривычно Марфе было стоять близко к матери так, что даже видно было каждую морщинку на ее лице, тонкие карандашные линии на верхних сморщенных веках, блеклые радужки на выцветших зрачках и брови, на которых виднелись комочки от карандаша. Губы у матери были тонкие, упрямо сомкнутые, как и у ее сыновей.

      – Я учила вас никогда не жаловаться, – сказала Алексина Тимофеевна все тем же мягким голосом, насколько возможно было говорить им человеку, не привыкшему к такой интонации. – Я учила вас трезво смотреть на жизнь, которая редко позволяет уступать воле своих чувств. Но все это вовсе не значит, что чувств ваших я не пойму. Вам не на что жаловаться, Марфа. Вы не знаете, как бывает…

      Алексина СКАЧАТЬ