Великая Отечественная война в современной историографии. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с Большой земли. «Долг перед Ленинградом, – писал уже после войны тогдашний главный архитектор города Н.Ф. Баранов, – убедил нас в справедливости наших действий» (цит. по: 2, с. 625).

* * *

      Книга Лизы А. Киршенбаум (Вест-Честерский университет Пенсильвании) посвящена исторической памяти о блокаде Ленинграда (3). Героическое сопротивление города привлекло широкое внимание общественности как в СССР, так и за рубежом еще во время войны, пропагандистский «эпический» образ блокадного Ленинграда тоже начал создаваться еще во время войны; после ее окончания эта работа была продолжена. Параллельно формировался огромный массив источников личного происхождения. Многие блокадники вели дневники, а в послевоенный период, особенно начиная с 1960-х годов, начали издаваться мемуары выживших ленинградцев. В этих материалах фиксировалась альтернативная, неофициальная память о блокаде. Автор отмечает, однако, что взаимодействие между памятью официальной и неофициальной было довольно сложным, официоз также мог опираться на воспоминания блокадников, тогда как официальные концепции проникали и в мемуары, в том числе оставленные авторами, критически относившимися к советскому режиму.

      Причины такого взаимовлияния Киршенбаум видит в том, что ссылки на воспоминания блокадников обеспечивали пропаганде бо́льшую убедительность и тем самым являлись одним из средств легитимации правящего режима, тогда как героические образы, создаваемые пропагандой, позволяли самим ленинградцам придать некий смысл пережитым ими испытаниям, вписать свой личный опыт в более широкий исторический контекст. С этой точки зрения противопоставление воспоминаний и пропаганды, по ее мнению, не вполне корректно, поскольку вторая отнюдь не сводилась к полностью искусственным, лживым конструкциям, так же как и первые содержат отнюдь не только «сырую», не искаженную информацию из первых рук. Исходя из этих соображений, а также чтобы избежать терминологической путаницы, автор обозначает термином память собственные воспоминания конкретных людей, а к сюжетам более общего характера, признаваемым частью исторического прошлого на коллективном уровне, применяет слово миф в значении «общий, совместно используемый (shared) нарратив, придающий форму и значение воспоминанию прошлого опыта» (3, с. 7). Термин «миф», по ее мнению, в данном случае предпочтительнее, чем альтернативные ему «идеология» и «коллективная память», поскольку миф, в отличие от идеологии, представляет собой некое повествование с конкретным сюжетом, а понятие коллективной памяти подразумевает способность коллектива что-то помнить, что не вполне корректно, поскольку памятью как таковой обладают лишь индивиды.

      Мифы и воспоминания о блокаде, сформировавшиеся не без влияния официальной пропаганды, стали важной частью идентичности ленинградцев. По мнению Киршенбаум, это ставит под сомнение как тоталитарную, так и ревизионистскую модели советского общества. Сама она предпочитает точку зрения СКАЧАТЬ