Россия и современный мир №2 / 2014. Юрий Игрицкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ русские любят порассуждать на тему о мнимом и поверхностном либерализме Александра I, о незавершенности реформ Александра II, о просчетах и недочетах Витте–Столыпина; об ограниченности разоблачений сталинской диктатуры КПСС на ХХ съезде и т.д. Действительно, по русским меркам все это было как-то недоделано, незавершено, недоразоблачено, недостроено. Так оно и есть. Это ведь на Западе политика, как мы уже сказали, носит относительный, релятивный характер. То есть она в принципе отрицает завершенность, тотальность, поскольку история там – процесс открытый. И в этом смысле никакие заключительные аккорды не предполагаются. Русские же либералы всегда проигрывают русским нелибералам, так как и взорвать-то по-настоящему прошлое не могут. И настоящее загнать полностью каждый раз в новое величие замысла тоже не могут. Да и не хотят.

      Так и живем.

О русской власти и ничтоизации личности

      Почему власть все время запускает одну и ту же операцию, смысл которой в расстройстве общества (бывший террорист, а впоследствии реакционер Лев Тихомиров говорил: есть люди-устройства, а есть люди-расстройства). Во-первых, власть – это единственное, что у нас сложилось. Общество слабое, а власть – ого-го! Имеется, правда, и церковь. Но как только власть сложилась, тот же час начала борьбу с церковью. Это не исключало ее использование, опору на нее. И это не противоречило личной вере представителей и персонификаторов власти.

      Власть потому и расстраивала общество, что не хотела, чтобы оно сложилось. Если бы это произошло, она в данном виде уже была бы невозможна. Подобные ее действия – не случайность, не прихоть, не ошибка, но проявление самого сильного из всех инстинктов – самосохранения. И в каждую историческую эпоху перед нашей страной стоит вопрос – что мы выбираем: сохранение власти или сотворение общества. И надо сказать, что почти всегда наш народ выбирает власть.

      Но это не странно. Ведь человеку тоже – не только власти – свойственен инстинкт самосохранения.

      И даже если порою под гнетом власти он и теряет свою личность (это христианское начало в нашей культуре), ему, как правило, сохраняют его физическое естество. Лишь однажды всерьез и по-крупному власть стала отбирать у человека и его биологическую самость. – Понятно, что речь идет о сталинском периоде. И совершенно ясно почему. Слишком далеко к 1917 г. зашел в России процесс общественного устройства, усложнения социальной и пр. сфер жизни. В этих условиях власть почувствовала для себя смертельную угрозу и начала карать русского человека до основания. «Припугнув» его таким образом, она снова перешла к более цивилизованным формам ничтоизации личности и фактически к поощрению перманентного передела.

      Представляется, что это один из возможных способов понимания «русского» в его исторической ретроспективе. То есть это не описание болезни. Это социологический диагноз. Если бы Россия была не частью мира, а, скажем, отдельной планетой во Вселенной, то все это можно было исследовать СКАЧАТЬ