Раскол Русской Церкви в середине XVII века. Александр Владимирович Крамер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ из его «многочисленных внебрачных потомков» известен исследователям; это боярин И. А. Мусин-Пушкин – сын царя и жены боярина А. Мусина-Пушкина Ирины. Имп. «Петр к нему благоволил, почитая за сводного брата» [175, с. 21], и доверяя важные государственные должности. (К. Валишевский ошибся, назвав сына царя Платоном Ивановичем ([89, с. 452]), вероятно, спутав сына с внуком). Я не знаю чего-либо подобного в жизни прежних русских государей.

      Начало реформы

      Фундаментальной для всей политики царя Алексея Михайловича и роковой для всей русской истории была его мысль, что невозможно устроение порядка и благочиния Церкви без введения (и если потребуется – принудительного) полного единообразия в обрядах. При этом царь представлял себе это единообразие, как введение везде, и в первую очередь в Великороссии, греческих обрядов, порядков и богослужебных текстов, так как именно греческое духовенство – всеправославных учителей и наставников – нужно было привлечь к единству в первую очередь. Противники же царя – ревнители престижа и охранения русских обрядов и порядков – мыслили о порядке и единстве приблизительно так же, но считали, наоборот, что греки, исказившие веру и обряды и подпавшие за это турецкому рабству, должны учиться у москвичей, сохранивших, как свет всему мiру, чистое и неискаженное православие, и, благодаря этому, свободу и государственность. Выражая точку зрения правительства, Чудовский инок Евфимий, ученик и сотрудник Епифания Славинецкого, писал, что русские должны быть «согласны во всем и купночинны» с греческой Церковью, и тогда «святейшие патриархи подадут вящщее благословение и молитву о благосостоянии всероссийскаго царствия, и народы вси окружнии, сущие православия восточнаго, Богу возблагодарят и царскому величеству приклонятся»; цит. по [2, c.124]. Ясно, что в этом внутри-русском конфликте все греческие иерархи были стороной заинтересованной, и заинтересованной именно в осуществлении царской программы (при этом из подозреваемых в ереси нищих попрошаек – полу-изгнанников они легко и быстро превращались в очень нужных, уважаемых, влиятельных и щедро оплачиваемых учителей), и, поэтому, не могли смотреть на дело непредвзято, и не должны были быть арбитрами. Но – царской волей – стали.

      Замечательно, что проводя в течение 24 лет (до своей смерти) свою церковную реформу, и 24 года проливая потоками кровь русских людей – своих подданных, царь Алексей Михайлович ни разу, ни в каком, даже самом мелком спорном вопросе, не попросил греков хоть чуть-чуть «подвинуться», хоть в немногом уступить, но всегда и во всем был на их стороне, даже когда бывший патриарх Никон (на соборе 1666–1667 гг.) обличал их (см. с. 308), или когда нелепость их утверждений была очевидна. Например, в спорах о перстосложении священнического благословения (см. с. 237) и о сокращенном написании имени Iисус (см. с. 243–246). Разумеется, сам он не мог до такой степени вникнуть в полемику, чтобы в каждом разногласии понять, греки ли правы по существу вопроса, или русские; он просто поддерживал греков СКАЧАТЬ