– Сколько? – Спрашивает вторая.
– Чего сколько?
– Проиграл сколько?
– Сто штук.
– Что делать думаешь? Валить Виктора?
Дзинь.
Выходим в коридор. Он ничем не отличается от холла. Якобы золото. Мрамор. Ласковый свет. Сиреневые фальшь-колонны в стене.
Спешно идем. Тихо в коридоре. У двери с номером 4040 одна из масок останавливается, и прислонившись к ней, слушает, что происходит внутри номера.
– Отыграюсь. – Пользуясь паузой говорит Стас. – Убить всегда успею.
– Спят еще. – Отлипнув от двери сообщает лев.
Мы замерли. Собираемся с мыслями. Концентрируемся. Превращаемся в монолитный кулак Аполлона.
– Нет власти. – Говорит одна из масок.
– Нет власти! – Повторяем все вместе.
Одна из масок чуть отступает и ногой выбивает дверь. Вскидываем оружие и входим внутрь.
Передо мной открылась просторная гостиная.
Здесь очень много белого: журнальный столик в центре, атласные кресла кружком, диванчик у окна и пушистый ковер на полу.
Все это напоминает Голливудский номер пятизвездочного отеля Плаза, времен пика популярности Фрэнка Синатры, в котором тусовались большие папы от кино, продавались новые идеи, вершились судьбы картин и еще зеленых, снявшихся паре тройке второсортных фильмов, актеров.
Идем в спальню. Тут мрак. Окна занавешены плотной бордовой шторой. Но сквозь этот мрак я вижу, что на кровати спит человек. И маски это тоже видят.
Стас скидывает со спящего одеяло. А потом двое за ноги стягивают фашиста с кровати. Резко. Жестко. Безжалостно. Тот ударяется лицом о пол. Отчего просыпается и вскрикивает. Голым, его волокут по полу в гостиную. Как мешок. Как труп. Оставляют на ковре. Фашист пытается встать. Но не дают ему распрямиться в полный рост. Бьют по ногам и ставят на колени.
Только сейчас я смог его разглядеть. На вид лет шестьдесят. Короткая стрижка, с легким напылением седины на волосах. Мясистый нос. Глаза добрые и мешки под ними. Лицо перепачкано кровью. Из носа стекает жирная красная капля.
Как крот он щурится от света, вертит головой по сторонам, смотрит на нас, пытается лица найти. Но у него не выходит. У нас нет сейчас лиц. Видимо он окончательно приходит в себя, и наконец-то понимает кто мы.
– Вы Мирослав Миллер? – Спрашиваю я. Фашист молчит.
Одна из масок берет его левую руку, и прикладывает идентификатор к вживленному в ладонь чипу. Прибор звякнул. Маска положительно кивнула.
– Вы здесь один? – Снова задаю вопрос.
Не дождавшись ответа, маска бьет ему под дых. Он резко, со свистом выдыхает воздух. А потом складывается пополам и заливается кашлем. Фашиста возвращают в обратное положение. Тяжело дыша, он смотрит на меня покрасневшими глазами. Утирает из-под носа кровь:
– Нет.
– Кто здесь еще?
Он показывает взглядом на дверь СКАЧАТЬ